Комфлота слегка поклонился и прошел в обширный холл. Снял фуражку и улыбнулся в зеркало, подумав, что с бритой головой жить легче – не надо постоянно причесываться да бояться, что прическу растреплет ветер. И прошел в столовую.
Это было просторное помещение, неброско обставленное – большой стол, стулья вокруг, кожаные диваны и кресла, рояль.
Иосиф Виссарионович сидел за столом, внимательно читая газету «Правда».
– Здравия желаю, товарищ Сталин.
Вождь поднял голову и тяжеловато встал – старость пока не тревожила Сталина, но копившаяся усталость от напряженной работы, без выходных и перерывов, от ночных бдений, давала себя знать.
– Здравствуйте, товарищ Октябрьский, – сказал он с неожиданной теплотой. – Говорят, ваша настоящая фамилия – Иванов?
– Да, товарищ Сталин. В молодости мне было мало причастности к великим делам и переменам, захотелось изменить самого себя.
– Забавно, – хмыкнул Иосиф Виссарионович. – А я как раз пользовался псевдонимом «Иванов»… Присаживайтесь.
Филипп непринужденно сел напротив.
– Мы вам очень и очень благодарны, товарищ Октябрьский, – проговорил Сталин, – за ваши предупреждения. И в Умани, и в Киеве они оказались верны. Ви – хороший стратег, товарищ Октябрьский!
– Что вы, товарищ Сталин! Я как раз думал, подъезжая сюда, что не смог бы вынести всю ту тяжесть ответственности, что лежит на вас. Ни сил бы мне не хватило, ни воли. А что касается стратегии… Я просто пользовался урывками разных сведений, посылал людей на разведку, а после прикидывал, как сложить те кубики, чтобы получилась картинка.
– Ваши разведчики неплохо поработали.
– Да, товарищ Сталин. Еще в июне я послал спецгруппу в тыл врага, чтобы увести у немцев их самолет-разведчик, «раму». У них это получилось, и с тех пор угнанная машина не раз вылетала на задания – туда, где, по моим прикидкам, должны проходить немецкие войска.
– Вот в этом и кроется ваш секрет, – сказал Сталин. – Вы посылаете разведку именно туда, куда нужно. В любом случае, я очень рад, товарищ Октябрьский, что вы не ошиблись насчет Киева. Иначе вышла бы большая, очень большая беда.
– Признаюсь, товарищ Сталин, что мне иногда бывает стыдно за мою жизнерадостность перед товарищами. Понимаю, что война, что жертвы, но все равно радуюсь, ведь потерь могло быть куда больше.
– А как вы оцениваете положение на Западном фронте? Немцы рвутся к Москве…
– Да пускай себе рвутся, – усмехнулся Филипп. – Гитлер уже проиграл войну, просто фюрер пока не догадывается об этом. Мы не Европа, где блицкриг сработал, мы – СССР. Немцы увязли в нашей обороне, они несут чудовищные потери и выдыхаются. О, сил у Германии еще много, их хватит еще года на три, но мы все равно возьмем Берлин. А вот немцам Москвы не видать.
