– Сколько на твоих, Федор Иванович?
Кравченко поднес часы к глазам:
– Двенадцать скоро, товарищ командующий.
– Все готово?
– Да. Все на месте, полная боеготовность. Накроем, как полагается.
– Начнете ровно в половине второго ночи. Как раз успеете выйти на позиции. Жаль, нашу батарею там взорвать пришлось, а то бы добавили, как полагается.
– Жалко, – согласился командир линкора, – а только нельзя было ее врагу оставлять. Мигом бы наладили обстрел Одессы. Орудия-то дальнобойные.
– Да это понятно. Ладно, я у себя.
Октябрьский спустился в каюту и решил вздремнуть часок. Задуманный десант у Григорьевки очень важен, вся операция рассчитана и расчислена, но час у него точно есть.
Солдат спит, служба идет…
2. Одесская область, д. Выгода. 22 сентября 1941 года
…Старлей Томин пробыл в госпитале всего неделю, больше не выдержал – у него к румынам с немцами был большой неоплаченный счет. Когда лично хоронишь всех – всех! – бойцов своей батареи, начинаешь понимать очень многое про войну.
И чувствовать тоже. А раненую руку можно и на перевязи побаюкать – скоро все заживет.
Новое место службы нашлось сразу – в 265-м корпусном артиллерийском полку Отдельной Приморской армии.
Сам командарм, генлейт Сафронов, передал под начало Томину 4-ю зенитную батарею 2-го отдельного дивизиона.
Знакомые 37-миллиметровые автоматы.
– Займете позицию на передовом рубеже обороны, – сказал Сафронов, – это рядом с железной дорогой Одесса – Балта, у сельца Выгода. Или то деревня? Короче, населенный пункт в Западном секторе обороны, оттуда километров за десять к востоку тянется Хаджибейский лиман. Или Гаджибейский? Ну, главное, что лиман. С северо-запада, от Кучургана и Капоклеевки, румыны давят. С того же направления, с аэродрома в Бендерах, их бомбовозы являются. Приказ такой: бомберы на землю валить, пехоту – зарывать в нее!
– Есть, товарищ генерал-лейтенант! – ответил Томин и побежал на вокзал.
Состав был не длинный, а личный состав 4-й батареи уже умащивался в теплушке. На платформах стояли уже привычные Томину «ГАЗ-ААА» с зенитками – четыре штуки плюс те же «газоны» с боеприпасами – две штуки и еще одна штука везла в кузове строенный ДШК. Комбатр одобрительно кивнул – «душки» куда убойнее «Максимов», даже счетверенных.
– 4-я батарея? – осведомился старлей, разглядывая загорелых красноармейцев. Те громко болтали и смеялись.
– Предлагаю – ша! – прикрикнул на них чернявый парень приятной наружности, с «пилой» старшины на петлицах. – А шо?
