Октябрьский весь тот день чувствовал себя счастливым. Не появлялось ощущения, что он спаситель, и все такое. Ему просто были известны данные, которые проще всего оказалось выдать за разведывательные. И получилось!
Этот выход из окружения…
Филипп затруднялся со сравнением. Вину перед теми, кого он предал «в тот раз», он испытывал по-прежнему, разве что приглушенно. И «работа над ошибками» обязательно будет проделана, тут даже разговора не может быть.
Но вот эти окруженцы… Тут совсем другое. «В тот раз» он ни в чем не провинился перед бойцами Юго-Западного фронта.
Тогда и в Ставке, и в штабе фронта были уверены, что немцы рвутся на восток, дабы поскорее выйти к Донбассу, оттого и дали промашку. А у Клейста и прочих были совсем иные цели и задачи.
В общем, получается так, что он натворил дел новых, таких, которые никто до него не делал. И сто с лишним тысяч, или сколько их там было, живых и невредимых бойцов РККА – это лучше любых орденов и наград.
И даже то, что немцы развернули наступление на Добруджу, не портило Октябрьскому настроения.
В конце концов, он имел это в виду с самого начала – гитлеровцы ни за что не оставят их в покое, они сделают все, чтобы выжить «задунайских» русских.
Самыми жаркими были бои за Чернаводский мост. От того моста одни быки остались да переломанные пролеты, рухнувшие в реку, но именно здесь немецкая 16-я танковая напирала сильнее всего.
«Мессершмитты» неистовствовали, изничтожая позиции советских зенитчиков. Дольше всех продержалась пятая батарея – ее огневые взводы сбили семнадцать самолетов за очень долгий день 7 августа. Комбатр Томин остался один – раненый, он заряжал и наводил единственное уцелевшее орудие, доведя общий счет до восемнадцати «мессеров», «Юнкерсов» и «Потезов».
Но немцы упорно мостили переправу. Два «ТБ-3» были сбиты во время штурмовки, пять «горбатых» и более десятка «ишачков».
5 августа советские бомбардировщики в последний раз поднялись с аэродрома Мамайя, чтобы наведаться в Плоешти. Из всего авиаполка уцелели всего шесть «ДБ-3Ф» и семь «Пе-2» – немцы прикрывали нефтепромыслы не то что тройным – четверным заслоном ПВО. Эскадрильи «Хейнкелей» и «Мессершмиттов» чуть ли не постоянно висели в воздухе, чтобы сразу обнаружить советские бомбовозы.
А те являлись регулярно, как на работу, – бомбили и бомбили.
Ни одного целого нефтеперерабатывающего завода не оставили, пожары в Плоешти вообще стали особой приметой.
Потери, что интересно, были невелики – до первых дней августа, когда истребителей прикрытия стало тупо не хватать, а перебрасывать дополнительные машины из Одессы Октябрьский постеснялся – одесситам и самим они были нужны, немцы с румынами подступали к городу у моря все ближе.
