– Товарищ Октябрьский, вы уверены, что сможете добиться поставленной цели?
– Товарищ Сталин, у меня нет уверенности в том, что мы сможем занять нефтепромыслы Плоешти – их сторожит целая немецкая армия. И, если появится угроза их захвата, гитлеровцы тут же перебросят подкрепления. Но как раз на этом я и строю свой расчет – оттянуть на себя дивизии с фронта. По старому плану, с которым я, в принципе, согласен, удерживать плацдарм в Констанце будут части, сформированные из моряков-добровольцев, но основная ответственность ляжет на 7-й стрелковый корпус. Переброска морской пехоты ослабит Южный фронт, но и силы противника резко уменьшатся. Предполагаю, что немецкое командование, которое заправляет румынскими вооруженными силами, перебросит под Констанцу с Южного фронта части 3-й и 4-й румынских армий, и тогда там останется всего лишь одна 11-я армия вермахта. Армия сильная, но не способная наступать по всей линии фронта. Что произойдет в дальнейшем, определенно сказать нельзя. Как вариант, можно представить себе, что немцы перебросят на Дунай подкрепления, выделив их либо из 17-й армии вермахта, либо из 1-й танковой группы Клейста. Это ослабит напор группы армий «Юг» на главном направлении, а мы под Констанцей свяжем боем переброшенную группировку. Если, конечно, мы не бросим наращивание сил десанта и поддержку флота.
– Хорошо, товарищ Октябрьский, действуйте. Считайте, что Ставка дает вам добро. Наркома Кузнецова мы поставим в известность, и комфронта Тюленева тоже.
– Командующий Южным фронтом находится рядом со мной, товарищ Сталин.
– Замечательно, тем проще вам будет договориться о взаимодействии. Мы надеемся на вас, товарищ Октябрьский. До свиданья.
– До свиданья, товарищ Сталин.
Филипп положил трубку и обернулся к остальным, с тревожным ожиданием глядевших на него.
– Верховный главнокомандующий дает добро! – ухмыльнулся Октябрьский.
Эти слова сработали как выключатель лампочки: лица присутствующих (и заглядывающих в дверь) осветились улыбками.
Из воспоминаний пилота люфтваффе А. Дикфельда:
«Ночь принесла покой всем, кроме летчиков. Еще затемно мы вновь запрыгнули в кабины своих машин. Нас ожидала магическая сцена восхода. На горизонте неожиданно появился огромный диск солнца и ярко осветил местность. Когда поступила команда взлетать и вступить в бой, большинство находилось под впечатлением грандиозного зрелища. Никаких заминок не было, и самолеты стремительно покидали пыльное поле аэродрома Мамайя.
