Встретиться с Генрихом было достаточно сложно. Что поделаешь, но пути холопов и государей очень редко перекрещиваются! Хеленка долго думала, взвешивала все за и против, и, наконец, решилась на отчаянный поступок.
В ближайшее воскресение маркграф со свитой стоял мессу в приходском костеле св. Петра, и когда по окончании службы уже собирался заскочить в седло, какая-то простолюдинка бросилась прямо под копыта коня.
- Государь, умоляю, выслушайте меня!
Конь испуганно заржал, попятившись от всадника, и перепуганная охрана бросилась к шальной бабе, чтобы оттащить её прочь. И тогда изумленный Генрих заметил отчаянно блеснувшие смутно знакомые глаза.
- Подождите! - властно остановил он охрану. - Чего тебе женщина?
- Это важно, господин, - тихо пробормотала та,- очень важно!
И только тут Генрих её признал.
- Хеленка?!
Он сделал знак своим людям, чтобы те оставили просительницу в покое. Но инцидент был замечен и остальными прихожанами, которые шумно обсуждая происшествие, окружили маркграфа плотной толпой. Пришлось приказать захватить женщину с собой, чтобы без помех обсудить её странное поведение уже в замке.
Но когда отряд маркграфа проскакал через подъемные ворота резиденции, то выяснилось, что его ждет гонец от Корвина со срочной депешей. Времени на Хеленку не оставалось. Пришлось отложить выяснение отношений с холопкой Збирайды на потом, а после маркграф и вовсе он о ней забыл.
Уже ночью, когда Генрих собирался укладываться в постель, камердинер тихонько осведомился:
- Что делать с женщиной, мой господин?
Маркграф удивленно на него воззрился.
- С какой женщиной?
- Которую мы привезли из города!
Генрих шутливо хлопнул себя по лбу.
- Хеленка! Она все ещё здесь?
- Сидит в караульном помещении!
- Ведите сюда!
- Но...
- Быстрее! Я не собираюсь ждать целую ночь!
По хорошему, нужно было, во-первых, хорошенько наказать дерзкую рабыню за такую выходку, а во-вторых, не в спальню её приглашать, а подержать пару недель взаперти. Но, что поделаешь! Неизвестно почему, но эта холопка чем-то пришлась по сердцу Генриху, и вызывала у него ничем необъяснимый, живейший интерес.
Вот и сейчас, стоило ей пересечь порог его комнаты, как он с очарованно замершим сердцем залюбовался мягкими и приятными движениями этой отнюдь не юной женщины.
- Государь,- между тем, упала та на колени,- позвольте вашей рабыне обратиться к вам!
Маркграф милостиво протянул ей руку для поцелуя.
- Любая подданная моего государства может обратиться ко мне с просьбой, - мягко пояснил он, - говори, женщина!
