- Нет, к сожалению,- вздохнула девушка,- крестный не берет меня с собой.
- Какое счастье! Лишившись такого украшения, наш двор бы потерял половину своего блеска. От одной мысли, что я хотя бы временно буду лишен возможности любоваться вашими прелестями, у меня сразу же падает настроение, и я погружаюсь в беспросветную тоску.
За несколько месяцев пребывания при дворе, Стефания пусть не приобрела придворного лоска, но все-таки уже знала, что нужно говорить в таких случаях.
- О, я не сомневаюсь, что найдется немало красивых пани в свите вашей матушки, которые рассеют вашу тоску и печаль!
- Но глаза ни одной из них не сулят влюбленному такого блаженства, как ваши,- таинственно понизил голос Генрих.
- О каком блаженстве идет речь?- недоуменно приподняла брови Стефка, решив, что это очередной мудреный оборот слов.
Неожиданно принц нагнулся совсем низко и, опалив девушку темными глазами, тихо, только для неё одной, прошептал:
- Я говорю о блаженстве, которое дарует ваше восхитительное тело будущему возлюбленному!
Стефка залилась краской смущения, онемев от стыда. Она никогда ещё не слышала таких откровенных непристойностей. Уткнувшись в вышивку, расстроенная девушка решила сделать вид, что оглохла, но принц уже сказал все, что хотел, и, посмеиваясь, отошел от неё. Он собирался припомнить этот разговор ночью, когда проникнет в спальню Стефании. В предвкушении опасного приключения у него приятно волновалась кровь, и было превосходное настроение.
От пани Марии молодые люди уже знали, что в доме остается всего лишь несколько человек прислуги, что все они спят в людской, и что доступ в спальни пани никем не охраняется, а кого было бояться Збирайде в собственном доме?
Поздней ночью молодые люди подъехали к дому. Принц с несколькими самыми доверенными людьми из личного окружения затаился на соседней улице. Но со своего места ему было хорошо видно, и как граф стукнул условным стуком в калитку, и как ему открыли.
Генрих знал, что ему на промозглой улице ждать придется долго, но его желание овладеть Стефанией было настолько велико, что от нетерпения он не чувствовал ни мокрого со снегом ветра, ни долго тянущихся минут.
И тут случилось нечто непредвиденное - из усадьбы послышался шум, крики, отзвуки скандала. На улицу высыпала вооруженная дворня, и недоумевающему и злому принцу из осторожности пришлось убраться восвояси, так и не дождавшись Ярослава.
Всю ночь Генрих ждал известий от приятеля, мечась в волнении по своим покоям. Одного за другим посылал он своих людей в дом приятеля, но тот почему-то не торопился. Встреча произошла уже после обеда, когда граф, наконец, соизволил появиться в Шпильберге. Генрих к тому времени весь извелся от нетерпения
