И политические внутри тионские телодвижения, и приготовления к свадебным торжествам продвигались четко и по плану, не смотря на начало войны — Республика вроде как была далеко, а Конфедерация вот она, рядом. «Независимые» миры кластера дружно признали меня своим сюзереном, сохранив, тем самым, и видимость самостоятельности и «политическое лицо» — вот прямо после свадебной церемонии и присягнули. Но еще вернее их привязали к «новому порядку» деньги и военные заказы Конфедерации — но тут неплохо перепало и прочим мирам кластера. Джаминере, ставшая моей неофициальной «столицей», Корлакс, Лианна, Кларив — и еще куча других планет — все, у кого в кластере были хоть зачатки промышленного или даже аграрного производства, спешили урвать свой кусочек от колоссального денежного потока военных расходов Конфедерации. В проснувшемся от вековой спячки Тионском кластере резко возросла деловая активность. Вновь устанавливались деловые связи не только внутри самого кластера — в них вовлекались и окрестные планеты. Даже те, которые сами служили штаб-квартирами могущественных межзвездных корпораций, учредителей Конфедерации, вроде Фелуции и Марканы. Впрочем, ни Шу Май, ни Пассел Ардженте, ни Уот Тамбор, с нашим с ним раксусским проектом, не были против того, чтобы заработать еще и на тионском бизнесе. Паровой каток войны медленно, но верно набирал обороты — и топлива для работы ему требовалось все больше и больше.
Еще из того веселого, что произошло на моей свадьбе: дядя впервые вывел в свет свою «новую ученицу, необычайно талантливую девочку». — Да, Их Сиятельство тот еще эпатажник! — Короче, Граф появился на приеме, состоявшемся после церемонии, вместе с Вентресс. А душка Асажж не придумала ничего лучше, чем повесить себе на пояс пару светошашек — было до жути забавно наблюдать, как джедаи, из охраны республиканской делегации, их разглядывая, чуть ли не писали кипятком. А особенно интересно было наблюдать за Энакином Скайуокером — тот вообще, то пялился на Вентресс, то на сенатора Амидалу, то — со злобой — на моего дядю. И еще, при этом, ухитрялся поддерживать разговор со своим наставником и другими республиканцами. И только черная перчатка, на его правой руке, заставляла сжиматься сердце от дурного предчувствия неизбежной грядущей беды.
В общем, неплохо народ на свадьбе погулял — за державу обидно не было. Потом, когда гости разъехались, пришло время выполнять свой монарший долг, тем более, что невеста отрицательных чувств, к вашему покорному слуге, вроде как не испытывала. Любви, впрочем, тоже: на миг мне даже стало завидно, когда я вспомнил Скайуокера и Амидалу — и те взгляды, которые они изредка воровато друг на друга бросали исподтишка. А через неделю
