И конечно, Агнесс не подозревала, что весь замок не меньше сатаны боялся юнца с синими глазами херувима, потому что в изобретательности различного рода пакостей ему не было равных. Только старый Фриц, долгие годы возглавляющий войска ещё деда сорванца и от крика которого уходили в пятки души самых храбрых воинов, мог хоть как-то удерживать этого негодника в повиновении.
Несколько лет назад, следуя традициям того времени, Эрвина поочередно пытались отправить на воспитание и к родственникам, и в различные монастыри. Увы! Спустя максимум пару недель мальчишка вновь оказывался дома, потому что никто не хотел враждовать с могущественным графом из-за смерти его невыносимого отпрыска. А придушить этого дьяволенка становилось единственным желанием любого, кто хоть раз имел с ним дело. Видимо князь тьмы при легендарной сделке передал предку фон Геттенбергов кроме серебристых локонов ещё и переходящую все разумные пределы зловредность.
Сама дама Берта категорически приказала, чтобы младшего пасынка не пускали и на порог её покоев. Солидарна была с ней и Генриетта, которой юный деверь как-то в шитье подложил изрядный кусок дерьма. Старший брат тогда попытался надавать Эрвину тумаков, но тот настолько ловко вывернулся, что Зигфрид, догоняя постреленка, зацепился за подставленную ногу и серьезно повредил себе колено.
Сам же граф относился к этому вселенскому бедствию с несокрушимым спокойствием. Правда, иногда выходки сына переходили все границы, и он все-таки хватался за розги, но об этом мало кто знал. Старый Фриц предпочитал помалкивать, когда ему намекали на это обстоятельство.
Но об этом Агнесс с гневом на бессовестных клеветников, оговаривающих беззащитного сироту и доброго мальчика, не захотела даже слушать.
Как-то вечером, вернувшись в свою каморку, девушка застала роющегося в сундуке Эрвина.
- Что случилось? - удивилась она.
Мальчишка сегодня выглядел чистеньким и аккуратным. Он пристроился на крышке сундука и взял в руки Библию.
- Фройляйн Луиза сказала, что вы умеете читать?
Агнесс прикусила губу: она сто раз говорила тетке, чтобы та помалкивала об этом обстоятельстве. Неизвестно какие бы ещё идеи одолели даму Берту, узнай графиня о её умении.
- Да, - осторожно призналась она, - но только не хочу, чтобы об этом знали!
- Хорошо, - небрежно пожал плечами сорванец, - а не могли бы вы меня обучить латыни?
Девушка удивленно вздернула брови.
- Ты хочешь посвятить себя церкви? - недоверчиво спросила она.
