- Это, фройляйн Агнесс, конечно, не пиршество, но утолить голод хватит! - словно они были давным-давно знакомы, заговорил граф. - Надеюсь, вы получите удовольствие!
- Я не голодна!
Делить трапезу с захватчиком ей показалось постыдным.
- Думаете, ваши люди отравили ужин?
Услышав такое дикое предположение Агнесс, наконец-то, пересилила себя и подняла возмущенные глаза на графа.
- Мои люди никогда не совершат подобный грех!
Вблизи лицо фон Геттенберга показалось ей несколько иным: суровые чеканные черты смягчились, неожиданно светлые красивые глаза искрились насмешкой, а узкие почти бесцветные губы слабо улыбались.
- Всякое случается! Будет лучше, если вы на деле докажите, что замковая челядь не замышляет дурного. Отведайте ото всех блюд!
Рано оставшаяся без матери девушка почти всю жизнь провела в окружении мужчин, но мало в них разбиралась. И отец, и братья искренне полагали, что отдав в штопку рубашки и потребовав порядка в доме, уделили ей достаточно внимания. Иногда они беззлобно подшучивали над Агнесс, высмеивая её страхи, но и только!
И вот теперь она мучительно соображала: как правильно вести себя с этим страшным мужчиной? Чего он от неё ждёт?
Вопросы достаточно серьезные. Ведь именно от графа сейчас зависело абсолютно всё: начиная от её собственной жизни и заканчивая существованием всего Крайца.
Ничего путного в голову не приходило, поэтому она рассеянно положила на ломоть хлеба кусок курицы, мысленно попросив прощения у тетушки за такое святотатство.
Паж графа налил ей вина. Агнесс мужественно отпила глоток, а потом удивленно приложилась ещё раз.
- Бургундское, - ответил на невысказанный вопрос фон Геттенберг. - Я люблю всё самое лучшее! И не надеясь найти на месте что-либо по-своему вкусу, всегда вожу запасы еды и питья с собой!
- Это, - задетая его высказыванием заметила девушка, показывая на птицу, - любимая курица моей тетушки. Нигде в округе нет такой огромной наседки, потому что она кормила её из собственных рук.
Граф безразлично пожал плечами и откусил кусочек.
- Жестковата! А кого из своих рук кормили вы? Не хотелось бы ранить ваше сердце ещё каким-нибудь куском жаркого!
У Агнесс не было опыта в куртуазных словесных пикировках, поэтому она сразу перешла к делу:
- Мессир Зигфрид сказал, что я могу попросить за своих родных!
- Можете, - легко согласился собеседник, - но для начала снимите эту черную как мрак вуаль!
- Я в трауре!
- Понимаю... и поверьте, искренне чту ваше горе, но хотя бы на несколько минут! Мне рассказывали, что ваши волосы так искрятся при свете огня, словно по косам танцуют язычки пламени!
