Орленок | страница 34

— Ты куда?

— Я достану пулемет! Достану!

— Я приказываю тебе не делать этого. Слышишь? — Николай Иванович впервые так строго смотрел на Геннадия.

Геннадий спокойно ответил:

— Слышу.

Голубев растерялся: он понял — этого мальчишку не удержишь теперь никаким приказанием. И, все еще надеясь на что-то, повторил:

— Брось ребячество, Геннадий!

А Геннадий, кажется, никогда в жизни не испытывал такого горячего желания помочь старшим товарищам!

Запыхавшись, Геннадий влетел в Мишину квартиру.

— Миша, идем… дело есть!

Выскочили во двор.

— Нужны ручные пулеметы, ты сегодня займись проверкой машин, а завтра мы кое-кого обеспечим оружием, — не переводя дыхания сказал Геннадий. — Кое-что и сейчас проверим. У кинотеатра машин полно!

После разведки Геня и Миша долго шептались в сыром коридоре подвального этажа.

— В средней машине, вон той, — Миша протянул руку, — накрытой брезентом, — гранаты.

— Мне повезло больше, чем тебе, Мишук! Пулемет в машине! А гранатки и сейчас не помешают. — Геннадий пошел к двери.

— Да ты что? Днем, на виду у всех! — Михаил подскочил к другу. — Знаешь, это уж слишком.

Геннадий остановился раздумывая.

— Да они все заняты драпаньем! Нужен я им! В случае чего свистнешь.

— Послушай ты меня, хоть раз в жизни! — умолял Миша.

— Ты не веришь мне? Сейчас убедишься, что фашистам нет никакого дела до нас. — И, заложив руки в карманы отцовской тужурки, Геннадий насвистывая пошел к цели.

Миша видел, как он по-хозяйски, спокойно влез в машину. Через несколько секунд уже шел к Михаилу с растопыренным карманом, поглядывая на окна двухэтажного дома.

Из подъезда вышел офицер, направился в сторону Геннадия.

Геннадий вздрогнул, бросился к воротам и тут столкнулся с двумя солдатами.

Миша рванулся к другу, но солдат замахнулся на него автоматом.

Роковая граната погубила все. Геню били чем попало по лицу, по голове и все спрашивали, спрашивали, спрашивали…

А он молчал. И только когда немецкий офицер, выкручивая ему руку, потребовал ответить, связан ли он с партизанами, Геннадий поднял голову: «Не скажу! Ничего не скажу!» Офицер приказал солдатам оттащить Геннадия к зданию кинотеатра.

— Не скажу! Ничего не скажу! — донеслось до Михаила.

Треск автоматной очереди. И тишина. Только языки пламени и клубы дыма поднимались высоко к небу от подожженного гитлеровцами склада.

Огонь и кровь…

Миша метнулся туда, откуда только что раздавался голос его друга. Фашисты уже ушли. И Миша стал на колени возле мертвого Гены.