— Будешь молодчиной… — ответил Андрей.
На окраине города расстались. Володя показал Андрейке, как добраться до улицы Подгорной, а сам заторопился домой. Чем ближе к дому, тем тревожнее на сердце. А что, если у них живут немцы? Им сразу же заинтересуются: кто, откуда и зачем?
Володя решил не стучать, а вот так, сразу, войти в дом. Он взялся за ручку двери, тихонько открыл ее.
Переступил порог. Никого. И, уже не таясь, прошел в другую комнату. На кровати лежала мать. Не помня себя Володя бросился к ней, обхватил ее за плечи.
— Сынок мой, родной! — мать трясущимися руками старалась крепче прижать к себе сына.
— Мама, что с тобой?
— Это пройдет, сынок. Все тот же радикулит.
Володя заботливо укрыл мать теплым одеялом, спросил, кто за ней присматривает.
— Валя Зорина. Ты должен ее помнить. Когда ты оканчивал школу, она переходила в седьмой класс.
— Ну как же, конечно, помню, — Володя встал, чтобы снять с себя пыльный пиджак, — такая черноглазая, с длинными пепельными косами?
— Да, да. — В голосе появилась тревога — Откуда ты, сынок?
— Мама, я ничего не могу тебе сказать, но ты не тревожься. У меня документы хорошие.
— Ну, тогда запри дверь, помойся и переоденься.
— Вот я сейчас приведу себя в порядок, — весело говорил Володя, — и поступлю в полное твое распоряжение.
— Но тебе нельзя выходить из дому! — Мать встревожилась.
— А кто же принесет воды, сходит на базар?
— Валя. Тебе все-таки лучше не показываться им на глаза.
Володя на мгновенье задумался.
— В том-то и дело, мама, что мне придется показываться…
Перед вечером в доме появилась Валя Зорина. В синем, наглухо застегнутом платье, она казалась особенно тоненькой, подвижной. Молча уставилась на Володю черными глазищами.
— Не узнаете? — улыбнулся Володя.
Лицо девочки тронула еле заметная усмешка.
— Почему же? Вы, Володя, сын Елены Павловны. Она только и говорит о вас.
…А в комнате Голеневых готовились слушать последние известия. Андрейка, освоившись в новой обстановке, сидел на табурете, засунув руки между колен. Геня включил приемник, и Андрейка увидел, как за узким стеклышком загорелся свет.
— Говорит Москва. Говорит Москва. — Мощный голос диктора рассказывал о боях под Моздоком и в горах Кавказа.
Андрейка крепко стиснул пальцы и, не мигая, смотрел на зеленый глазок.
Утром Геннадий провожал за город своего товарища. Андрейка нес в мешке несколько килограммов соли, а в ней — листовки.
— Я расскажу дома, как мы слушали Москву. Всем расскажу, что скоро придут наши!
