Дорога! Бесконечная дорога по осиротевшим, никому сейчас не нужным полям.
Николай Иванович и Геннадий молча тянут тачку с вещами. В Грачевке они обменяют их на муку. И назад. Так сказал Николай Иванович матери Геннадия.
К вечеру пришли в село. Голубев направился ко двору с железными воротами и, стукнув три раза в угловое окно, стал поджидать. Через несколько минут вышла молодая женщина в голубой косынке. Строго взглянув на пришедших, спросила:
— Что вам нужно?
— Приют и внимание.
— Для хороших людей, пожалуйста.
Пароль! Сердце Геннадия сильнее забилось от счастья. А он-то и не догадывался, что совсем не барахлом будут заниматься в селе!
— Ну, здравствуйте! — протянула женщина Голубеву руку.
— Здравствуйте, Евдокия Антоновна, — и шепнул: — В вещах взрывчатка.
Хозяйка взяла из рук Геннадия тачку и повезла ее к сараю.
Не успели гости умыться, как появился сын Евдокии Антоновны, Андрейка. Большие серые глаза и упрямо сложенные губы делали лицо его недетски серьезным. Быстро, как это и бывает у ребят, познакомились с Геннадием, вместе сели у стола рассматривать принесенную Андрейкой зажигалку. Андрейка улыбался, показывая ровные зубы:
— Это я нашел.
— Рад? — спросил Геня.
— Рад, потому что… — Андрейка умолк и посмотрел исподлобья на гостя. Не мог же он сказать незнакомому мальчику, для кого предназначена зажигалка.
— Сейчас затопим печь, мама галушек сварит на ужин, — переменил разговор Андрейка.
«Чего он зубы заговаривает?» — подумал Геня.
В другой комнате Евдокия Антоновна принимала от Николая Ивановича листовки. Их было немного, может быть, поэтому он особенно бережно вложил их в руки подпольщицы.
Евдокия Антоновна спрятала листовки в угол русской печи, толкнула ногой плотно прикрытую дверь и вышла. Проходя мимо ребят, приказала сыну:
— Андрей, принеси соломы к печке.
Скоро Евдокия Антоновна позвала мальчиков ужинать. Они не заставили себя упрашивать, быстро сели за стол. Над мисками поднимался пар. Во время ужина Геня заметил, как Андрейка спрятал свой хлеб в карман залатанных штанов. «Кому это он?» Но и свою порцию хлеба подсунул Андрейке.
— Ты ешь. Правда, вкусные галушки? — заискивающе спросил Андрейка, молча опуская в карман кусочек хлеба, отданный Геннадием.
Геню кольнула обида: ишь хитрит, не доверяет! Да они с дядей Колей, может, по такому важному заданию пришли, что Андрейке и не снилось! Потом мысленно оправдал Андрея. А почему это он должен ему все выложить? У него, верно, есть свои друзья… «Не скажет, и не надо», — успокаивал себя Геннадий.
