Левая рука была на месте, но совершенно бездействовала, как и в тот момент аварии, когда я впервые обнаружил, что с ней что-то не так. Хирург говорил мне, что серьезно повреждены сухожилия и нервы.
Ещё он обнадёживал, что через три-пять операций, возможно, какие-то двигательные функции и восстановятся, правда, все эти операции платные и делаются только за рубежом.
Почти все тело, что ещё у меня осталось, было обожжено — кошмарные рубцы безжалостно уродовали мою кожу.
Это было далеко не все, что таким кардинальным образом изменилось в моей жизни.
Однажды ко мне наконец-то пришла Агния.
Однако, встреча эта не принесла мне ни малейшего душевного облегчения — она сообщила мне, что мы с ней расстаемся.
Выяснилось, что пока я был без сознания, а затем чуть позже, когда я уже пришел в себя, но из-за бинтов, закрывающих мне глаза, не способен был видеть хоть что-нибудь, она приходила когда мне в палату, но ужаснувшись от того, что открылось ее взгляду, так и не находила в себе силы заговорить, и в слезах выбегала прочь.
Вновь зарыдав, Агния сказала, что не готова принести свою красоту и молодость на алтарь моего страдания.
О да, она именно так и сказала!
Наверное, давно заготовила эту пафосную речь.
Конечно, я не стал устраивать нелепых сцен, отчасти понимая, что она в чем то, возможно, и права. Я отпустил её, заверив в том, что не имею к ней никаких претензий.
Уже на пороге она, как бы между прочим, обронила, что моего бизнеса больше не существует.
Вот так, в одночасье и заканчивается жизнь.
Все планы летят к черту.
Бизнес, который ты начинал с нуля, разваливается и прогорает.
Та, что некогда искренне любила и была любима, сказав, что она еще слишком молода, для того чтобы потратить свою жизнь на то, чтобы выносить из-под тебя ночные горшки, ушла, взяв с собой все вещи.
Ну, разве можно винить её за этот выбор?
Если смотреть на ситуацию логически, отринув в сторону простые, человеческие чувства и ценности, то поступила она чертовски правильно.
Кем я был в ее жизни? Состоятельным мужчиной, способным удовлетворить ее потребности.
Кто я в ее глазах теперь? Ущербный калека, неспособным вообще хоть на что-то. Я никогда не видел в ней декабристку, которая не раздумывая отправилась бы вслед за любимым на каторгу в Сибирь, поскольку Агния до сих пор так в итоге осталась избалованным ребенком. Так какие же сейчас, с моей стороны, могут быть обиды и упреки?
Если бы, в своё время, я нуждался именно в таком человеке, то он и по сей день остался со мной.
