Все мои прежние опасения по поводу длительного пребывания в виртмире бесследно испарились.
Напротив, я с ужасом подумал о том, что ждёт меня по истечению таких коротких четырнадцати месяцев счастья.
Мне до зубовного скрежета не хотелось возвращаться назад, в мою жуткую реальность, в калечное тело, в безвыходность и беспросветность.
Отбросив от себя тяжёлые мысли, как можно дальше, я решил, что не стоит омрачат ими то счастье, что есть в моём распоряжении сейчас.
И я наслаждался жизнью и движением!
* * *
Из состояния душевной и физической эйфории меня вырвал знакомый голос:
— Уже осваиваетесь?!
Мне даже стало немного стыдно, перед Петропавлом (а это был именно он) за столь активное проявление своего восторга, по поводу обретения полноценности, пусть и не настоящей, но так похожей на реальность.
То что это был Петропавел, я понял уже по одному лишь голосу. Лицо он тоже оставил без изменений. Немного прибавил в весе и росте со времён нашей последней встречи. Но всё это был несущественные мелочи по сравнению с тем, что он сотворил с собою в игровом плане.
Ну, зачем, спрашивается, нужно было влезать в экзотику, и вместо проверенного, понятного и надежного класса выбрать бродячего менестреля?!
Заметьте, так поступил не я — полный профан в играх (в виртуальных в том числе)!
Это сделал человек, имеющий игровой опыт, в тысячи, а может быть даже десятки тысяч превышающий мой собственный (даже не смотря на то, что по возрасту я годился ему в отцы, ну, это если бы, приблизительно в восемнадцать лет, поставил себе задачу начать процесс размножения)!
Но, не смотря на то, что это было вые моего понимания, возмущаться я не стал, слишком благостное настроение было в моей душе.
Вместо этого, я, указав на болтающийся на плече парнишки щипковый музыкальный инструмент, напоминающий лютню, спросил:
— Ты хоть играть-то на этой мандолине можешь?
— Ещё нет, но с самого детства мечтал научиться! — восторженно, как было с ним в последнее время, ответил Петропавел (кстати, теперь он официально носил это имя: стоило взглянуть на парнишку чуть пристальней, как над ним появлялась соответствующая витиеватая надпись).
Лично для мня всё с этим новоявленным бардом было ясно, как божий день!
Ситуация с Петропавлом напомнила мне один старый анекдот:
— Доктор, а после операции я смогу играть на пианино?
— Ну, конечно же!
— Это очень странно, доктор, ведь раньше, до операции, не мог…
Чем руководствовался Петропавел, выбирая этот весьма малочисленный игровой класс, ума не приложу?! Может быть ему, в отличи от меня, было известно что-то, чего я пока не знаю?
