— И как закончился этот железнодорожный матч? — спросил Званцев.
— Плутовка решила наказать попутчиков, еще раз предложив им сыграть с нею по консультации.
— А чтобы я не узнала ваших планов, я не буду смотреть на доску и выйду в коридор, а через нашего попутчика вы мне будете сообщать ваши ходы. Силы у нас будут равные.
Я согласился быть посредником. Она стояла у окна и смотрела на пробегающие назад столбы и волной, казалось, колеблющиеся провода.
На свою голову решились партнеры играть эту партию с плутовкой, потому что она довольно скоро объявила мат их королю.
— Как вас зовут, несравненная обманщица? — спросил первый партнер.
— Лиза, — смиренно ответила победительница.
— Так вы Елизавета Ивановна Быкова, чемпионка мира по шахматам среди женщин и гроссмейстер среди мужчин! С нами играли в шахматы, как кошка с мышкой?
— Я не Елизавета Ивановна, а ее ученица. Шахматному розыгрышу, ею придуманному, она меня научила. Вы не обиделись?
Кренкель умолк и обвел слушателей прищуренными чуть насмешливыми глазами.
Званцев позже понял, что он нарочно рассказал о “шахматной плутовке”, чтоб вызвать на рассказ нового полярника, появившегося после бухты Тикси в салоне капитана, и писатель мог бы все записать.
Глава седьмая НЫРЯЮЩИЙ ОСТРОВ
Играя в шахматы с умом,
Научишься не падать духом.
И если в жизни грянет гром
Не поведешь ты даже ухом
Весна Закатова по В. Франклину
Новый полярник в салоне капитана был богатырского роста, с кудрявой головой купидона, с характерным только ему прищуром глаз Он без приглашения начал после Кренкеля свой рассказ словами, а Званцев записывал:
— Уж если говорить о шахматах и таинственных землях, так стоит вспомнить о “Ныряющем острове”.
— Что это за остров и причем тут шахматы? — спросил Званцев, в котором заговорил шахматист.
— Этот остров не значится ни на одной карте. Пошло все с приезда геодезической партии, устроившей на моей полярной станции свою базу. Начальником партии была боевая девица, занозистая, славная, отчаянная, чертовски красивая. Только нельзя было ей об этом сказать… Звали ее Лизой, то есть Елизаветой Сергеевной…
На Большой земле она, говорят, прыгала с десятиметровой вышки в воду со всякими пируэтами, знала опасные приемы каратэ и здорово играла в шахматы. Первый ее талант в Арктике, конечно, не проверишь, а вот с другими своими талантами она меня конечно познакомила.
— Обыграла в шахматы?
— Да… и в шахматы, — замявшись, ответил рассказчик, почему-то потерев левое плечо, потом оживился. — Можно сказать, досадно обыгрывала. Я ведь не из слабеньких. И с кандидатами в мастера, да и с мастерами встречался, когда в отпуску бывал. И не с позорным счетом… А вот с ней… Черт ее знает! Или она на меня так действовала, или курьезным самородком была… Стиль, знаете ли, агрессивный, яркий… Жертвы, комбинации и матовые сети… Сети у нее вообще были опасные… — рассказчик засмеялся, потом добавил: — Может быть, новая Вера Менчик в ней пропала.
