Так закладывались основы «Исчисления бесконечно малых», — с некоторой торжественностью в голосе произнес профессор Шумилов. — Мы же ради бесконечно больших дел, приступим к изучению их со следующей лекции, а пока я даю вам задание решить три задачи известными вам математическими способами, чтобы вы, как будущие инженеры, уже после первых лекций оценили преимущества высшей математики. И он четким почерком спокойного волевого человека написал во всю длину доски три замысловатые задачи, при виде которых у Саши Званцева глаза загорелись.
На первой же расшифровке своей стенограммы прослушанных лекций Саша Званцев потерпел полное крушение. Стенографируя, он ничего не понимал! При конспектировании же отбирается и записывается самая суть лекции, дошедшая до тебя. Расшифровка занимает много времени. Пишущей машинки не было, приходилось писать торопливо и неразборчиво, хоть расшифровывай теперь свой почерк. Признаться в несостоятельности стенографии для их учебы новым товарищам было труднее всего.
Для первого своего занятия по конспектам собрались в маленькой комнатке, которую девушки снимали неподалеку от института. В общежитие можно было попасть только с пролетарским происхождением и с ходатайством комсомольской организации, а никто из «квадриги», кроме Юрочки Дубакина, и помышлять об этом не мог. Хорошо, хоть в институт попали дети «интеллигентной прослойки». Таня куда-то вышла. Сашу встретила ее старшая сестра Катя, приехавшая жить с ней. Надо было ей где-то работать, чтобы сестра училась. У родителей для этого средств не было. Катя поступила работать в областную газету «Красное знамя» корректором. Она и пришедшая уже Нина обрадовались ему. Нина воскликнула:
— Никогда не видела стенограммы. Покажи, как она выглядит.
— Ты Анастасьева? — отвел ее просьбу Саша.
Полненькая миловидная девушка кивнула:
— А что?
— Омским губздравом, где я работал, заведовал доктор Анасгасьев.
— Так это ж мои дядя! — обрадовалась Нина. — Ты его знал?
— Что ты! Он парил для меня недосягаемо высоко.
— А ты что в подвале кочегаром там работал?
— Нет. Кочегаром я был на пароходе «Петроград», потом уже масленщиком. А в губздраве пришлось работать машинистом.
— Ну и заврался ты, паря. Дядя никогда не говорил, что в губздраве есть железная дорога с паровозом.
— Да не на паровозе машинистом, а на пишущей машинке.
Нина залилась заразительным смехом:
— Не машинистом, а машинисткой. Тебе сколько лет было?
— Тринадцать.
