На лицо Спратиса набежала легкая тень.
— Будем надеяться, что все обойдется, — сказал он, наконец.
— Надежды юношей питают… — усмехнулся Мазур.
— Зачем ты, собственно говоря, пришел?
— Чтобы уговорить тебя вернуться по-хорошему, — сказал Мазур. — Обойдется без всяких последствий, я тебе слова начальства передаю.
— Благодетели вы мои, милостивцы… — чуть шутовски раскланялся Спратис и вновь посерьезнел. — Как благородно с вашей стороны оставить все без последствий… Кирилл, — сказал он твердо, — не трать время попусту. Уговорить меня не получится, и пытаться нечего, пойми ты это.
— И тебе все равно, что ребята сейчас о тебе думают? С которыми семь лет служил?
— На эти подходцы ты меня тоже не возьмешь, — сказал Спратис. — Ни на какие не возьмешь. Так что и не пробуй. Уговоры бесполезны. Угрозы будут?
— Эк тебя повело, товарищ бывший Маркиз… — сказал Мазур. — Ну какие тут могут быть угрозы? Не будет угроз, хотя бы потому, что это чертовски нерационально. Угрозами исправно служить не заставишь, и это все прекрасно понимают.
Он быстро прикидывал в уме: если до сих пор никто не ломится в дверь, а врученные ему хитрые часы так и не подали сигнал тревоги — и квартира не на подслушке, и никакой тревожной кнопки, если только она есть, Ант не нажимал, следовательно, никто не спешит ему на подмогу. Это легче…
Он допил свое виски и сидел, глядя в стол.
— Может быть, тебе пора? — спросил Спратис ничуть не агрессивно. — Бессмысленно тебе тут торчать. Уговорить ты меня не уговоришь, а предаваться под стопарь совместным воспоминаниям о былых свершениях тебя самого наверняка не тянет, а уж меня — тем более…
Мазур поднял на него глаза:
— Ну что и… Ты меня знаешь: суетиться, унижаться и терять лицо не буду. Не хочешь — так не хочешь. Вот только начальство от меня еще кое-чего потребовало… Я не за оружием лезу, не беспокойся, ну где там уместиться оружию?
Он медленно вытащил из кармана джинсов толстую авторучку и сложенный вчетверо лист бумаги.
— Это зачем? — поинтересовался Спратис без настороженности, с любопытством.
— Сам знаешь, у меня привычка скрупулезно выполнять приказы и инструкции, — сказал Мазур. — А инструкции таковы: если все же не удастся тебя уговорить, напишешь подписку о неразглашении — пусть в вольной форме, не на казенном бланке. Чтобы, если вдруг благородство твое подкачает, потом не обижался…
На лице Спратиса изобразилось явное чуть высокомерное презрение.
— Ради бога, — сказа он отрывисто. — При условии, что ты, пока я пишу, будешь стоять лицом к стене, положив на нее руки. Не хочется что-то рисковать в моем положении… а левой я тоже стреляю неплохо, сам знаешь.
