Нажав на иконку рядом с именем, я поднесла телефон к уху. Три гудка спустя Стоун ответил, и я сразу поняла, он не врал.
- Эй, красавица, - его голос был ниже, чем обычно, более хриплый и осипший и он говорил в нос.
Звук стал глуше, будто он прикрыл телефон рукой, но я все же услышала кашель.
Мое сердце обливалось кровью.
Пока не услышала звук металла о металл на заднем фоне.
Брови сошлись на переносице, и во мне вспыхнул гнев.
- Ты почему на работе?
Он хмыкнул – полу-фырканье, полу-смех.
- Это мое место, милая. Я должен проверять, что все идет как надо, каждый день, когда мы открываемся.
- Верно, - я тихо вздохнула.
Трудолюбие уняло мое разочарование, но его слова сказали намного больше, чем он хотел.
Он мог ходить на работу каждый день, болен он или нет, но не может встретиться со мной.
И этому могла быть только одна причина – он не хотел этой встречи.
Как я могла пропустить эти признаки? У него огромное количество поклонниц, с его-то телом. Он владел спортивным залом. И что бы сказали клиенты, если бы у него была такая девушка, как я? Это поставит под угрозу его бизнес. И да, у него бизнес, и Стоун - лицо этого бизнеса, хочет он этого или нет.
Вся моя радость рассеялась под волной отчаяния. Грудь сдавило, а сердце словно утонуло, раздавленное резким перепадом давления. И тупая боль поселилась внутри.
- Береги себя, ладно? – мой голос смягчился, несмотря на попытки быть строгой, несмотря на попытку скрыть свои чувства.
- Всегда, детка, - я услышала растерянность в его голосе. – Ты в порядке? Послушай, детка, мне действительно жаль, что все так случилось вчера, и я определенно хочу сделать что-то для тебя.
- Стоун, - это прозвучало так жалостливо.
- Позволь мне загладить вину, - он замолчал, давая мне время, чтобы переварить это. – Прошу детка. В любое время, в любом месте, - это прозвучало неподдельно и несчастно. Он определенно нуждался в постельном режиме.
Боль продолжала расти и расширяться, поглощая все больше чувств, когда я подумала, что больше никогда не услышу его голос, никогда не получу сообщение от него. Но я знала, в тот момент, что лучше рано, чем поздно.
Мне не нужна была фотография, потому что я живо помнила каждую черту его лица - от тяжелых темных бровей до изгиба губ. С момента, как я привязалась к нему, его стало проще и проще вспоминать.
Я искренне беспокоилась о нем и не хотела причинять ему боль, даже если он причинил ее мне.
- Твой зал. Один час. - Это давало мне пятнадцать минут, чтобы одеться и выйти.
