– Я ничего такого не думаю. – Катя прекрасно понимала, к чему весь этот разговор.
– Приемная девочка всем в доме подает ужасный пример. Курит, матом ругается. Мои дети ее просто ненавидят.
– Лидия Ивановна, – Катя попыталась отойти от воспитательницы, физически выйти из-под ее влияния, – все дети разные. Двух одинаковых семей не бывает.
– Я читала вашу книгу, вы очень душевный человек, – Лидия Ивановна, не обращая внимания на мягкий протест собеседницы, хищно впилась ногтями ей в руку, – приемный ребенок сломает вам жизнь! Мне вас жаль, я просто хочу уберечь.
– У всех все складывается по-своему. – Катя продолжала защищаться. Она и без давления Лидии Ивановны была на грани отказа от своей наивной идеи помочь сироте. Если бы только не обещание, данное ребенку.
– Какое там! Я же знаю Юлю, – воспитательница сокрушенно покачала головой, – хамка, каких поискать. Вежливо разговаривать вообще не умеет. Постоянно в агрессии. Своевольная. Гордыня просто зашкаливает.
– Но ведь детский дом – это не курорт, – Катя почувствовала, как из глубины души поднимаются возмущение и потребность защитить Юлю, – дети в этих стенах испытывают огромный стресс. Вот и защищаются, как могут. Мне это как раз очень легко понять.
– Если бы только хамство! – Воспитательницу с ее благими намерениями было не остановить: – Там давно уже и спиртное, и сигареты. Это в двенадцать-то лет! Нетрудно догадаться, что будет дальше.
Гнев в Кате начал закипать. Кому нетрудно догадаться? Лично Катя не была ни Кассандрой, ни Вангой и не предсказывала судьбы людей. Вряд ли и эта Лидия Ивановна обладала сверхъестественными способностями. Так кто дал ей право ставить штамп ребенку на лоб? Человек работает в системе, да еще и принял в семью сироту – а потому обязан понимать, что дети страдают без родителей и, как могут, стараются выживать.
– Этого никто не может знать, – Катя заводилась все больше, – многое зависит от среды, от круга общения. В конечном счете бытие определяет сознание.
– И неблагодарная она, – Лидия Ивановна словно не слышала, продолжала гнуть свою линию, – сколько ей ни делай добра, никогда «спасибо» не скажет.
– Но я и не жду никакой благодарности, – Катя пыталась отделаться от доброжелательницы, – задача у меня совершенно другая. Помочь. Говорят, надо делать добро и бросать его в воду.
– Вот зря вы так, – воспитательница обиделась, – я ведь за вас переживаю. Не хочу, чтобы ваши дети страдали, чтобы вы из-за роковой ошибки потеряли мужа. Самое время одуматься!
