Лита дивилась.
Если верить мифам Серого Мира, Элес и Радес — двое неразлучных братьев — помогали Великому Воину изгнать Кровавых Богов в те далекие времена, когда Мир был еще молод. Говорят, именно братья заперли врата Ифре, чтобы те не смогли вернуться. Радес тогда вызвался охранять врата, и Элес остался в одиночестве.
Хотя, существовало мнение, что «младшему брату» не предоставили выбора, бросив на вечную стражу. И именно по этому Элес не поддержал Эриана в его Гневе, позволив Дауре укрыть всех «детей ночи» пологом своего платья.
А следом и Древние драконы, что явились на зов Великого Воина, отказались подчиниться Старшему Богу и приняли сторону Темной. И Раэнсир сейчас дремлет под Спящей горой, а смог его дыхания укрывает Ардегралетт от испепеляющего «золотого огня».
Вольные толкователи, заявляли, что как раз за это Боги и изгнали Крылатых Змеев из Мира.
Другие мифы, впрочем, утверждали, что и младший из близнецов Радес, и черный дракон Раэнсир отдали много сил в борьбе с Кровавыми Богами и уже не могли уйти вместе с собратьями. И как ни странно даже в пределах Ардегралетта, находились приверженцы обоих толкований прошлого.
Отец, рассказывая эти мифы, говорил, что все они далеки от истины, но сама истина спрятана еще глубже. «Тех, кому дано знать правду, давно уже нет в Мире», — поучал он маленькую Литу. Но, всегда уверенно поправлял, что Радес никуда не делся, и его сил просто-напросто не хватает, чтобы пробить облака, скрывающие Серый Мир от Гнева Старшего Бога.
Тогда Литу разбирало любопытство, откуда он знает?
Теперь же девочку удивляла схожесть историй двух таких разных Миров — Серого и Яркого. Она прекрасно помнила слова отца, что все живущие — дети Богов. А если учесть звезды Гольхеймурина, видимо, одного Мира Богам мало…
С каждой новой весной, Лита все чаще вспоминала дом. Коридоры замка, увешанные серебристо-алыми знаменами, снились по ночам.
Во снах девочка вновь и вновь возвращалась в тронный зал и пряталась от отца. Каменные силуэты Крылатых Змеев безмолвно следили за ней искрящимися глазами. Чешуйчатые тела извивались, втиснутые в арочные обрамления, пытаясь сломать каменные темницы и расправить крылья. Она видела на сияющих гранях себя, гербы с поднятым серебряным мечом и всполохи пламени факелов — во всех глазах отражался тронный зал Хемингара.
Во всех, кроме Айдомхара — черные обсидианы оставались непроницаемы для взгляда.
Иногда, проснувшись, Лита не сразу понимала, где находится. Образы дома, его запахи и звуки, преследовали, и казались такими четкими, словно она только что на самом деле была там. Вдыхала смолистый чад и морозный воздух, прикасалась к алым полотнам, а в ушах разносилось эхо шагов. Проснувшись, она долго не могла отделаться от этих видений.
