— А ты хочешь лишить мир последней Обители?! Пока город стоит, у мира есть светлый маяк! — почти выкрикнул Эодар.
— Он станет кровавым маяком! — Хардарра, отринув все приличия, сжал его плечо и посмотрел ему в глаза. — Я знаю, как тебе тяжело, но мы должны были выиграть время! Вытяни своих учеников с игрищ, и спрячем город под скалами!
— Архимаг все поймет! Я поставил печать на его письмо! Он убьет Тиру, как только исчезнем мы! — Эодар уже не скрывал волнения, однако время шло. — Правила… — он вздохнул и вдруг выхватил у арта его посох. — Городу нужно время, чтобы целиком скрыться. Придется долго будить скалы! Ты знаешь, что делать, я же сделаю все, что…
Он не договорил. Когда в кабинет вошел Кеордиум, он тоже стремительно лишился своего посоха.
— Что ты задумал?! — воскликнул тот.
— Я, как верховный маг не имею права бежать из города, — сказал Эодар. — Сила всех Орденов и моя, помогут сдержать безликих прихвостней.
— Нет! Город останется без верховного мага! — Кеордиум потянулся было за своим посохом, но Эодар был тверд.
— Я все сказал. Вы укроете город, без обсуждений, — сказал он, и главам Орденов пришлось с этим смириться.
Этиль Арад прежде никогда не знал войны. Эодар чувствовал этот город своим телом, и ощущал, как тот сейчас сжимался, от той тьмы, что окружила его. Он метнулся к дверям. Даже Иллигеас не сумел остановить Верховного мага.
— Ты уже знаешь мое решение! — сказал он ему. — И свое дело ты тоже знаешь. Там, на арене, Тиру будет ждать брат. Убереги ее. Когда город скроется, света на этой земле больше не останется.
— Когда-то и я принял свое решение, Эодар, поэтому знаю, о чем ты говоришь, — Иллигеас склонил перед ним голову. — А как маг, ты знаешь, что путь этой жизнью не кончается.
— Знаю, — ответил Эодар. — Иди к Тире. Я сделаю все, чтобы сдержать безликих.
С этими словами, он ушел собирать недостающие посохи других глав Орденов. Время не ждало, а сделать предстояло многое, ведь они собирались обмануть самого Архимага и не дать ему лакомый кусок. Этиль Арад надо было сохранить. Иллигеас не стал задерживать его, хоть и знал, что тот идет на верную гибель. Ему самому было пора уходить, что он и сделал.
* * *
На арене постепенно нарастало волнение. Все ждали Архимага, а солнце над их головами палило немилосердно. Тира краем глаза следила за шумными трибунами даже сквозь палящие лучи, и за другими игроками. Толпа заметно делилась на тех, кто разделял власть Архимага, а кто нет. Последние шумели меньше и вели себя сдержано. Среди толпы вдруг мелькнула знакомая фигура Иллигеаса. Кутаясь в серый плащ, он занял место не самое заметное, и на Тиру не смотрел.
