— Кеордиум, как скоро прибудет Архимаг? — спросил Эодар. — Я не могу его чувствовать.
— Я не знаю, Эодар, правда не знаю! — почти воскликнул тот, и бессильно сел в кресло. — Что-то твориться на севере. Не могу сказать. Только…Иллигеас отправил зов…
Эодар глянул на него, а после положил руку на лоб мага. Иллигеас не сопротивлялся. Верховный маг читал его мысли с его негласного позволения, и узнавал многие вещи, о которых ни один тайный трактат не рассказал бы. Эодар окунулся в них на миг, а знания получил вековые.
— Так вот оно что, — содрогнулся он, и все остальное поблекло перед его глазами.
Темные запретные скрижали Высшего Мира о темном огне, которые когда-то читал Иллигеас, пронеслись перед Эодаром неясным пятном, так же мелькнули и белые. Верховный маг видел драконов, настоящих, в своем облике, под чьими крыльями неслись миры. Познал он и темную сторону. Древнее зло, древнее Высшего Мира витало в тех краях, оно сейчас и сочилось в мир Халдрагара.
— Я умру с вашим миром, если моя ученица не справится, — прошептал Иллигеас.
— Она дракон? — тихо спросил Эодар.
— Да, — маг попытался кивнуть. — Я сообщил народам. Они должны знать и бороться. Пусть знают о драконе.
— Эодар, ему нужен отдых, — проговорил Хардарра.
— Пусть спит, — кивнул тот. — Надеюсь, у нас есть немного времени.
— Архимаг чтит правила, — проговорил Кеордиум. — Все же есть надежда…
— Что не будет войны? — договорил за него Эодар.
Он посмотрел на заснувшего Иллигеаса и нахмурился. Его мысли неслись так же быстро, как молнии, и так же беспорядочно, не желая собираться воедино. Конечно, войны были, но маги в них никогда не участвовали, да и войны больше походили на стычки с дичалыми с дальних болот. Много было Орденов, много учений, и собрать всех воедино на одну войну никогда не получится. Эодар вздохнул.
— Глупая надежда, Кеордиум. Ты, хоть и темный маг, а веришь в чудеса, — глянул он на него.
— Ночь, это не тьма, а я — не чернокнижник. Другие истины знаю, — сказал тот. — Ты что же, хочешь первым развязать войну?
— Нет, мы будем ждать, и наблюдать, — сказал он. — У нас нет единства, а без этого у нас нет и сил.
Он в последний раз бросил взгляд на Иллигеаса, и растворился.
