Наверное, монстр делает это не по приказу хозяев, заподозрила маркиза и осторожно повернула голову, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть. Тщетно: кроме камня и стекающей по нему воды она ничего не увидела, по-видимому, лежала то ли в нише, то ли головой в угол.
Тэрлина допевала шестой куплет, когда послышался громкий хлопок, затем дребезжащий звон и разъяренный крик:
— Что это ты творишь, пакость?
Почти в тот же миг потолок осветила вспышка зеленоватого пламени, запахло паленой кожей, и к мрачным сводам взмыл тонкий, полный боли визг. Тэрлина сразу же смолкла, опасливо прислушиваясь к происходящему, но в пещере раздавался только легкий топот чьих-то ног и тяжелые, неравномерные хрипы. Не сразу девушка почувствовала, что теплый, пахнущий рыбой ветерок исчез и стало прохладнее. А еще через несколько минут чьи-то грубые руки ухватили Тэри за ногу и потянули куда-то вместе с доской. Девушка висела вниз головой на ослабленных монстром веревках, сотрясаясь, когда доска попадала на камушки или выбоины, и больше всего боялась, что узлы спадут и негодяй потащит ее спиной по полу.
Ее опасения не подтвердились, да и пытка продолжалась недолго, потом ногу небрежно отпустили, и Тэри не удержалась от стона, ощутив резкий болезненный удар.
— Рано орешь, гадина, — злобно рыкнул мужчина, чьего голоса девушка до сих пор не слыхала. — За Зацла и Басса хозяин с тебя шкуру сдерет.
Крепкие дорожные сапоги прошли рядом с лицом Тэрлины, поцарапанный носок приподнял подбородок девушки, открывая ее взгляду одетого во все черное мужчину, холодно изучавшего свою жертву.
— Но не сразу, — желчно пообещал он, убирая ногу. — Успеешь пожалеть о своем…
Договорить незнакомец не успел, что-то большое и темное, обдавшее Тэри холодом, обрушилось на него сзади, сбило с ног и отбросило в сторону, больно задев ушибленную ногу кадетки.
Некоторое время она лежала неподвижно, с ужасом вслушиваясь в наступившую тишину и ожидая сама не зная чего. Однако время шло, но ничего не происходило. Лишь в пещере с каждой минутой холодало все ощутимее, и именно это подтолкнуло снова начавшую дрожать девушку к действию. Она очень осторожно освободила из пут одну руку, потом вторую. Подождала, не раздастся ли оклик, и принялась сначала опасливо, потом все быстрее, сдирая кожу и ломая ногти, распутывать затянутые на груди веревки.
Кадетка не знала, сколько времени провозилась, но, как ей казалось, непозволительно долго. А когда смогла сесть и осмотреться, то на миг пожалела, что не оставалась в неведении еще дольше.
