И все же, несмотря на все наказы бывшей монахини не доверять первым встречным, в тот раз Дирард почему-то поверил маглору. Возможно, разглядел в его взгляде неподдельное огорчение или заметил усталую, беззлобную усмешку. Но даже самому себе никогда не признавался, как остро захотелось посмотреть на того, кто отныне и в самом деле начнет считать себя его братом и будет беспокоиться, что не может вернуть святой долг и отплатить добром за добро.
— Ладно, — буркнул он вслед шагнувшему в сторону кустов маглору. — Только шарга продам.
— А зачем? — полуобернувшись, поднял бровь маг. — Разве он тебе не пригодится? Хорошее животное, молодое и выученное. Иди за мной.
И Рад, больше не споря, пошел. И до сих пор ни разу не пожалел о том опрометчивом на первый взгляд решении.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
в которой новобрачные стоят на пороге первой семейной ссоры
— Дора? — осторожно приоткрыв дверь в умывальню, негромко позвал Годренс, секунду подождал и повторил громче: — Дора!
Жена не откликнулась, и маг помрачнел, хотя ответа уже и не ожидал. Настроенный на княгиню амулет поиска показывал, что ее нет не только в умывальне, но и во всех комнатах его покоев, бывших просторнее комнат Рада за счет маленькой лаборатории и кабинета целителя.
Несколько секунд Годренс хмуро размышлял, куда могла уйти любимая, хотя больше всего его волновало другое — почему она ушла? Неужели на что-то обиделась? Да вроде все у них было просто замечательно, хотя о том, как хорошо женщины умеют придумывать несуществующие обиды, он знает из достоверных источников. Пациенты всегда считали лекарей кем-то вроде тайных советников.
Создать маленького магического поисковичка, выдав ему золотой волосок с лежащего у зеркала гребня, было делом одной минуты. А вот потом магу пришлось потрудиться, чтобы безобидное заклинание, скрученное в тугой шарик, миновало его же собственные щиты, не задев ни один и не потревожив сон еще не проснувшихся придворных дам и ее величества.
И еще через несколько минут маг был вынужден огорченно признать, как безуспешны были надежды найти княгиню именно там. Шарик все упорнее прижимался к полу, пока наконец не вырвался на балкон, и Году пришлось поспешно его развеять — наружные щиты он ставил защищенными от любого проникновения и прикосновения.
Оставалось одно — идти в подвал. Судя по всему, Дора отправилась жаловаться на него подругам. Осознавать это оказалось неожиданно больно, но оставаться тут и ожидать, как развернутся события дальше, было не в его характере. К тому же печальные истории пациентов давно заставили Года принять как незыблемый закон простое правило — сначала выяснить все детали и перепроверить все сообщения, только потом делать выводы.
