– Он мил, – отметила королева из-под веера, прячущего улыбку.
– Вполне глуп и весьма жаден, зато не женоподобен, – усмехнулся Бертран, принимая от слуги кубок. – Де Торра прибывают, ваш пес разнюхал и он, полагаю, неизбежно и неизменно прав.
– Скучный, но надежный, – не оспорила Изабелла. Нахмурилась и отвернулась от двора. – Слишком кстати явился этот Кортэ. Нам ли он верен?
– Нашему золоту.
– Приглашу его на ужин, – спокойно сообщила королева, щелкнув складываемым веером. – Желаю убедиться, насколько мы правы в оценках.
– Я настолько влюблен в ваш ум, – Бертран поцеловал пальцы, унизанные перстнями, – что не в силах обижаться. Хотя вы усомнились в моем умении разбираться в людях.
– А вы не гуляйте ночами близ площади Филиппа, это уже почти неприлично, два месяца по одной улочке, к тому же сомнительной, и весьма, для разбирающегося в людях.
Сообщая супругу о своей осведомленности, королева умудрялась сохранять обычный для неё почти сонный вид: голубые глаза полуприкрыты тяжелыми верхними веками, низкий лоб не нарушает ни единая морщинка, у мелких, хорошо очерченных губ тоже ни складочки, руки покаянно сложены на груди – словно её величество снова вздумала молиться о смерти врагов или возвышении союзников – по обстоятельствам. Тех и других Изабелла умела тасовать, ссорить и разнимать без азарта, буднично и уверенно. Можно ли не восхищаться столь полезным и развитым талантом?
– Молюсь еженощно, чтобы наши дети унаследовали вашу выдержку, – искренне улыбнулся король.
– Молитесь дома, и будете услышаны, – посоветовала Изабелла, снова пряча улыбку за веером. – Впрочем, сегодня ужинать я предпочитаю без вас.
Бертран церемонно подал жене руку и повел её по галерее, к широкой лестнице. Мысленно он пытался представить на жене украшения, обычные для женщин юга. Подвеска с крупным камнем у начала прямого пробора могла бы скрадывать длину носа и делать лицо пусть и неправильным, но весьма привлекательным. Увы, королева предпочитала демонстративно скромную набожность: беспроигрышный образ, столь ценимый поборниками традиций с севера, где мелкопоместные родственники плодовиты и неразумны. Удержать их без большой крови под рукой рода Траста сложно, но пока что дело ладится, и роль королевы в успехе огромна.
– Ваша племянница заболела, – сообщил Бертран.
– Эта полукровка, прижитая невесть от кого? – поморщилась королева, поправляя выбившуюся прядку светло-каштановых волос. – Грехи родителей сказываются, так я полагаю и так напишу сестре. Сколь несовершенна природа людей! Близкородственные браки укрепляют владения и копят состояние, но порождают слабых наследников. Даже патор это признает, запретив и изъяв «Трактат о браке и древе родовом» и изгнав гранда Нерео. Меня пугают рассуждения сего еретика.
