Вода замутилась окончательно, по щеке пополз песок, водоросли лентой обвили шею: выше по течению натянули одну или несколько сетей. Значит, худшие опасения сбываются, облава подготовлена исключительно надежно.
Ноттэ еще раз огляделся. Перебирая руками по дну и тормозя себя, стал двигаться в достаточно сильном и сложном течении вниз, к относительно близкому морю. Разминулся с лодкой, спешащей к берегу, черной в мутно-ржавом ореоле факельного сияния. Чуть подождал и снова заскользил по дну. Глубина казалась предательски мала: почти всюду, встав в рост, можно дышать, пальцами ног касаясь камней на дне. Если бы не мутность воды – из лодок неизбежно заметили бы беглеца, пока он вынужденно оставался на месте, прощупывая ближнюю сеть.
С последними струями мутной заиленной воды нэрриха поднырнул под сеть и миновал её – первую и едва ли единственную. Что осталось на его стороне? Выносливость, способность не дышать под водой куда дольше любого человека-ныряльщика. Ноттэ истратил немало времени, доводя природные таланты до совершенства тренировкой и подбором должной методики. Он пробовал дышать перед погружением глубоко и часто, впрок. Пришел к пониманию того, сколь опасна и невыгодна эта простейшая практика, грозящая обмороками, потерей самоконтроля. Обрадовался новому вопросу, удобному уже тем, что он имеет постижимый ответ, самостоятельно создаваемый и совершенствуемый: как копить запас сил?
Раха – прядь ветра, его дыхание, значит, наука о дыхании обязана полно открыться нэрриха, усердному в постижении. Он был усерден, и хотя бы в этом сейчас полагал себя правым.
Еще две сети остались позади. Кажется, его полагали оставшимся в первой клетке из сетей – там, где тонула лодка, а на берегу хрипел и выл Кортэ – и пока что именно там искали злее всего. Прогрохотал, больно ударив по ушам, удаленный взрыв. Бочонок пороха? Нэрриха уже глушат, как рыбу. Дожили…
Не менее полулиги речного дна ощупали сбитые в кровь пальцы, скользя по камням, нашаривая опору и утрачивая её. Огни на берегах сделались более редкими, удалились: глубина по срединному для русла скальному разлому выросла до двойного, а местами и трехкратного роста человека. Появились первые признаки нехватки воздуха, и Ноттэ решился ускорить движение, сочтя, что сети позади. Наверняка.
Последняя ловушка обозначилась очень скоро. Туши пяти больших лодок бросали тяжелые тени, рыжее пламя металось бликами на маслянистой воде, плясало, норовя и без волшбы изловить, показать людям нэрриха – и тем предать его. Ожерелье темных поплавков отмечало верхнюю границу сети. Люди то и дело наклонялись к воде, вглядывались во всякую подозрительную тень. За сетью ныряли и выныривали, снова погружались… Нет сомнения: и бочонки с порохом наготове. По первому подозрению их используют.
