Разве есть единый для всех ключ, замыкающий или размыкающий уста? Люди ничуть не схожи внутренне, даром что внешне устроены подобно. Ноттэ любил мысленно уподоблять людей – кораблям. Есть пиратские: им лишь бы урвать, черный флаг – символ их жизни и основа воззрений. Есть рыбаки, им важно набить брюхо жратвой, пусть даже подгнившей. Есть торгаши, всякое содержимое они измеряют золотом. Много в море кораблей, по слухам – и призраки водятся среди них… Но лучших, безупречных, единицы – как «Гарда» с её капитаном, подобравшим команду под свои представления о мире.
Все настоящее – штучно и неповторимо. Когда-то это огорчало: неужели хороших в его понимании людей мало? Потом Ноттэ повзрослел и начал радоваться своей удаче, позволяющей замечать издали этих настоящих и не сторониться встречи.
Только сойдясь борт к борту можно оценить корабль. А человека понять еще сложнее: может, он всю жизнь маскируется под пиратским флагом, стращая рыбаков. Или, прикинувшись жадным купцом, исследует мир, раздвигая его границы…
Размышляя и радуясь тишине, Ноттэ просмотрел записи дневников и пометки на полях книг. Он не вчитывался, привычно, впрок поставляя работу памяти и уму. Подумав так и сяк, отложил тонкую сшивку листков: сразу видно, это – не для Башни. Что бы ни думал покойный Борхэ о природе нэрриха, даже ошибочно, его мысли не стоит доверять людям. Не должен попасть к гранду и список из пяти женских имен, в котором четыре зачеркнуты, причем последнее из таких – «Зоэ, порт Касль».
Загадку дара плясуний пытаются решить, наверное, все нэрриха, эти пряди ветра, однажды вовлеченные в танец жизни. Единого ответа нет… Башня, например, полагает плясуний наживкой, позволяющей подсечь и выволочь в найм свеженького нэрриха. Башню можно, в общем-то, понять: как ей управлять неким Ноттэ? Как, если он давно никому не должен и ничего не изволит делать против воли? А заставить его – дело слишком опасное. Гранд Альдо попробовал, даже составил сложный яд, намереваясь вызвать привыкание и упрочить свою власть. И поплатился.
– В чем смысл жизни?
Ноттэ вздрогнул, возвращаясь из раздумий и недоуменно глядя на забытого Бэто.
– Что? Ну, ты не мелочишься!
– Я сперва хотел узнать, есть ли у моря западный берег или там обрыв, край мира, – сообщил помощник капитана, гордясь похвалой. – Потом подумал: можно сплавать и проверить. Потом еще думал, и еще. Всякое. Наконец, выбрал. Вы уважаете капитана. Вы даже считаете его лучшим из людей, наверное. Я тоже чувствую так. Значит, в его жизни все правильно. И какой должен быть смысл, чтобы так вот – уважали?
