Я весьма приезжий молодой блондин,
Я снимаю комнату — совсем один.
Надо бы в столице отыскать друзей,
Я решил сходить в музей.
Там висят картины, статуи стоят.
Голые мужчины, девушек пленят.
А на самом верхнем, пятом этаже,
Я увидел яйца — яйца Фаберже… (Ногу Свело).
Осторожно отодвинувшись, оставив исполнителей в студии, я уже попрощался на всё лето со слушателями, и вышел в коридор, где курил прямо в помещении главный редактор. Слегка покачивая головой, чуть прикрыв глаза, тот слушал вступление. А певцы действительно выкладывались. Пусть их голоса звучали только при исполнении этой запрещённой песни и «Идём на восток», но они выкладывались по полной. Почти полная копия исполнения этой песней группой «Ногу Свело», я особых изменений в исполнении не замечал, разве что музыкальные инструменты не дотягивали до того уровня в будущем. Но музыканты старались. Ну и текст я немного доработал. Так же и с мамой и Таней. Они уже считались состоявшимися певицами, и это признавали многое. Даже недруги, а их так же хватало. Ещё бы, около тридцати песен в исполнении у мамы, восемь у Тани, некоторые, как «Гадалка», совместно. Плюс ещё другие исполнители, которых я привлекал, их было одиннадцать ровным числом.
Пройдя в комнату для отдыха, сам налил себе чаю, и сел на старую софу, делая мелкие глотки. Гранённый стакан чуть дрожал в подстаканнике, постукивая о стенки. Это не нервы, мышцы рук перетрудил, просто сегодня мы с дедом днём устроили ходовые испытания моему буксиру, и сейчас тот стоял пришвартованным у нашего берега к мостику который выдержал зиму, а главное ледоход. Чуть позже и мои все здесь собрались. Где что лежит все знали, не в первый раз тут, так что доставали печенья и разливали чай. Все были в радостном возбуждении после выступления. Всё, сезон отработали, теперь они сами, без меня, мама старшей будет. Будут выступать хотя бы пару раз в госпиталях, чтобы навык не терять, пока я буду отсутствовать. Через два месяца учёба у мамы закончится и она станет дипломированным специалистом, надеюсь, времени у неё станет чуть больше, чтобы заняться нашей музыкальной командой которую я собрал сбору по сосенке. Но коллектив действительно был собран отличный, такая сыгранность, и мама это хорошо понимала, держалась за каждого. Терять, кого бы то ни было, не хотела. Как и я.
С Таней немного сложнее, она и училась и работала медсестрой, её повысили из санитарок, всё же первый курс сдала, на второй перешла. Сам я провернул-таки спланированную аферу, хотя как раз аферы и не получилось. Сами всё дали. Зимой, когда немцы были близко от Москвы, мы с ней пришли к главврачу больницы, где та трудилась вот уже как больше полугода санитаркой, и попросили написать его характеристику Тане и просьбу выделить ей угол. Тот кочевряжиться не стал, Таня у него была на хорошем счету, взял грампластинку, что я вручил ему в качестве благодарности, с подписью, конечно же, и всё написал. Чуть поправлюсь, подарок потом был вручён, тот до вручения нам написанных листов бумаги о нём и не подозревал. Хороший дядька. Потом мы пошли в соответствующую организую. Там уже вручал грампластинки сознательно, четыре ушло, и вуаля. Таня получила комнату в коммунальной квартире. Понимая что отдельную квартиру нам никак ей не получить, я всё равно постарался выжать максимум из возможного и результат был таков. Таня получила две комнаты в небольшой коммунальной квартире с тремя семьями, что там ещё жили. Вернее одна жила, вторая была в эвакуации, третья выписана и пока новые не заселились. В общем одна небольшая комната на восемь квадратов с узким окном стала Тане спальней, мы всей семьёй помогали всё обставлять, а вторая залом на двадцать два квадрата, из него и был выход в общий коридор. Так что в конце января та уже сменила прописку на постоянную, и переехала в свою комнату. С подружками, с которыми у меня в доме жила. Если в первое время небольшое производство им не особо мешало, то когда то перешло на круглосуточную работу с пополнением рабочими и станковым парком, уже стало мешать. Производство сейчас налажено как надо. Дед, готовясь к навигации, а одного он меня отпускать не хотел, тоже собирался на мир посмотреть, передал все свои дела тому фронтовика-танкисту, что вполне неплохо исполнял обязанности управляющего.
