– Да, один. Зайца ножом добил и разделал. Шкуру снял, отмокает в растворе.
– Заяц это хорошо. Поделимся с соседями, а то давно они мясным духом не питались. Понемногу, но всем на похлёбки и супы хватит. Домашнюю животность сейчас все берегут.
– Танька где? – спросил я.
– Как утром ушла в Сланцы, так и не возвращалась. До вечера не жди, подружками прощается. Когда ещё увидятся.
– Если вообще увидятся, – пробормотал я себе под нос.
– Что? – не расслышал отец.
– Да так, о своём. Есть чем помочь?
– Да, давай кирпичи поднимать будем, печник, дядя Фёдор, будет трубу отопительной печки выводить, печь-то почти готова. Второй завтра займётся.
– Давай.
Отец спускал вниз на верёвке что-то вроде мешка, я укладывал туда кирпичи, штук по четыре-пять и тот их поднимал наверх. Сам печник с остальными, они ему помогали, начал поднимать трубу. Отец надеялся за пару дней закончить, и можно крышу подводить. Это уже без меня, как я уже говорил, у нас с Таней ждёт дальняя дорога и такая же далёкая столица. Но об этом пока никто не знал.
Как только поезд, скрипя тормозами, встал у перрона, я протиснулся мимо проводницы и вышел наружу, тут же разворачиваясь. Сегодня рано утром отец отвёз нас на повозке в райцентр, в те же Сланцы и посадил на поезд, благо билеты были куплены заранее ещё неделю назад. И вот, к ближе к полудню, состав добрался до место назначения, Ленинграда.
Повернувшись, я взял два наспинных мешка из рук сестрички и, положив их чуть в стороне, на деревянный настил перрона, подал руку сестричке, чтобы она тоже спустилась следом за мной, что та легко и сделала. Мы отошли чуть в сторону, пропуская других пассажиров, и вышли из здания вокзала, где я не без интереса осмотрелся. Причём и сестричку осмотрел, сравнивая с другими девицами. Сестра у меня фигуристая, это бросалось в глаза, даже грудь третьего размера хорошо гармонировала совсем. Красивая у меня сестра, тут не отнять. Курносая с черными вьющимися волосами. Мы были похоже, сразу понятно что брат и сестра.
Так вот, мы с Таней покинули перрон, и вышли из здания вокзала. Там я достал из мешка свою слегка лысоватую щётку и та стал стряхивать с меня пыль и грязь. Один мужик, протискиваясь по коридору, хорошо так прошёлся мешком, что нёс на плече, по моей куртке. Отряхиваться в вагоне я не стал, тем более мы к перрону подходили, а вот сейчас можно. Проблема была только в том, что мешок был испачкан в глине, причём влажной, а её след было не так и просто убрать.
