– Ты-то откуда это знаешь? – зыркнул на меня Качалов.
– Знаю. – Я тяжело вздохнула. – Я недавно выиграла в лотерею. У меня в Инстаграме теперь куча лайков. Даже под теми фотками, которых мне стыдно.
Мы помолчали. Перед нами был унылый серый дом. У среднего подъезда на лавочке сидела кошка. Серая, с черным пушистым хвостом. Было около полудня, и солнышко припекало. Пожилая женщина с бидоном в руке брела от торговых рядов к нам с Качаловым.
– Здравствуйте! – сказали мы хором.
Женщина вздрогнула и прищурилась.
– Мы – душеприказчики Виталины Барановой, – торжественно сказал Качалов. – Не подскажите, в какой квартире жила ее мать?
– Виткина, что ли? Так она ж давно померла!
– Но кто-то ведь живет в ее квартире?
– Так Барановы и живут. Племянники.
Мы с Климом переглянулись и воодушевились. Барановы в Зубовске есть! Уже хорошо!
– На второй этаж поднимайтесь. И – прямо. Они ремонт ни разу в жизни не делали. Дверь, как Славка, покойник, поставил, так она и стоит. Дерматин весь потрескался.
Кто такой Славка и что такое дерматин, мы с Качаловым гадать не стали. Рванули на второй этаж в надежде застать Барановых дома. Нам повезло. Дверь, обитую давно уже потрескавшимся чем-то бурым, открыла толстая женщина в коротеньком ситцевом халатике. Ноги, похожие на бетонные столбы, открывались во всей их сокрушительной красе, Качалов даже отшатнулся.
– Чего вам? – неприветливо спросила толстуха.
– Барановы здесь живут?
– Ну, здесь.
– Можно с вами поговорить?
– Я же сказала: мы запло́тим. Ну, нету сейчас денег!
– Машка, кто там?
– Из банка, за кредитом!
– Гони их на х…!
– А не х… было телик в кредит брать!
– Заткнись, дура!
За плечом у толстухи появился небритый мужик к грязной тельняшке.
– Мы по поводу вашей родственницы, – торопливо сказал Клим. – Виталины Барановской. Барановой, – тут же поправился он.
– Ну вот! Достукались! – взвизгнула толстуха. – Куда теперь денемся, Колька? – И заныла: – Граждане, у нас дети, старшенький в школе, а младший, вон, с соплями дома сидит. – Из-под локтя у толстухи вынырнули рыжие вихры. На нас с Качаловым с любопытством уставились ясные серые глаза. Мальчишка лет семи смахнул рукавом засаленной байковой рубахи сопли.
– Вспомнила, Витка, сука! – выругался мужик в тельняшке. – Что ж, попрете нас теперь отселева?
– Вы заняли эту квартиру незаконно? – сообразил Клим.
– Витке она все одно не нужна. У ней этих квартир…
– Мы за могилкой ухаживаем, – льстиво сказала толстуха. – Третий год на Пасху хожу к нашей тетечке Вале, царствие ей небесное. – Она притворно всхлипнула.
