Со станции, минуя водокачку, Остап пошел вдоль длинных площадок, сплошь забитых мешками с зерном. Высокие, до самых навесов, аккуратные штабеля тянулись плотной серой стеной, кончаясь далеко у переезда.
Немецкие часовые, равнодушно поглядывая на прохожих, медленно шагали у площадок, у груженых вагонов, у коричневой будки стрелочника.
Свернув с перекрестка, Остап вышел на знакомую дорогу.
Навстречу без конца тянулись обозы с пшеницей, арбы с прессованным сеном, небольшие стада коров и овец.
Рядом шагали босые, загорелые крестьяне, иногда встречались женщины, подростки, дети.
Остапу казалось, что он видит давно знакомых, близких людей.
— Здорово, дядько!
— Здоров, колы не брешешь!
— Звиткиля вы?
— З Комаривки.
— А кому хлеб везете?
— Новому пану.
— Якому?
— Чи ты сказився, чи с неба свалився?..
— Ни — я з нимецького плену.
— Отто ж, немцу и веземо!
Справа и слева знакомо зеленели светлые всходы пшеницы, далеко во все стороны, как цветные дорожки, убегали, вперемежку с невспаханными клиньями, разноцветные полосы, терпко пахло влажной разогретой землей, и надо всем прозрачной синью опрокинулось небо, изливая бесконечные потоки золотого тепла,
И каждый жаворонок, крохотным комком вьющийся высоко на одной точке, и звенящая в высоте песнь, и далеко за холмами показавшиеся шестикрылые ветряки, и встречная корова, неожиданно остановившаяся и недоуменно огромными круглыми глазами посмотревшая на Остапа, — все было родным и близким, всему хотелось низко поклониться и сказать ласковое слово.
Широко, по-солдатски, шагая, радостно подставляя лицо и грудь утреннему солнцу, глубоко вдыхая чудесный аромат родной земли, Остап тихонько, бесконечно много раз повторял, жадно охватывая все, что было видно и слышно:
— Здоровеньки були, мои ридные!..
За ветряками дорога круто свернула на проселок, и Остап сразу увидел белые хаты своей деревни.
На солнце серебряными облачками сверкнули прозрачные дымки из крохотных труб, и Остапу показалось, что запах дыма тронул его ноздри..
Он жадно вдыхал этот запах, и что-то неизъяснимо родное расширяло его сердце, наполняя теплом и лаской.
Вот крайняя хата глухонемого Гната.
Кругом тихо.
Ни людей, ни собак.
Может быть, старик уже умер?..
У соседнего двора в дорожной пыли играют незнакомые светлоголовые ребята.
