— Но папа… — начала было Злата, однако Делберт заявил:
— Моя хорошая, твое время перечить мне прошло. Окончательно.
Ясна снова расхохоталась, выкрикнув:
— Что, доченька, съела? Езжай помогать всему этому отребью, о котором ты всегда заботилась только издалека, лишь для того, чтобы прослыть филантропкой.
По мановению президентской руки с зажатой в ней вилкой перед ней поставили кусок торта, точнее, почти уже целый торт.
— Ясна, заткнись! В кого ты превратилась из худющей секс-бомбы, в которую я тогда втюрился до потери пульса? В жирную, вечно пьяную нимфоманку, которая трахается с охочими до денег, кстати, моихденег, жиголо, что младше твоих сыновей лет эдак на десять, а то и все двадцать.
Ясна икнула, а президент изрек:
— Хочешь и дальше получать от меня финансовую помощь, чтобы, в частности, кромсать свою массивную рожу у пластических хирургов, пройдешь курс лечения от алкоголизма. Причем не в клинике для богачей где-нибудь в Санта-Монике, а в альтернативном проекте на Филиппинах. Они там работают на сухую, приковывают пьянчуг к стенам, натравливают на них голодных собак — и добиваются удивительных результатов! Тебе это явно пойдет на пользу!
Ясна заплакала, причитая, что он не может обращаться так с ней, матерью своих сыновей, а Делберт заявил:
— Могу. Еще как могу. Кстати, о сыновьях. Им тоже по куску торта! Хотя нет, не заслужили! Ты, Делберт, бездарь и бестолочь. Думаешь, я не знаю, что ты профукиваешь мои деньги и разрушаешь мою строительную империю, которую я вверил тебе?
Делберт побледнел, а его братец Уинстон усмехнулся.
— Не лыбься, Уинстон. Ты используешь деньги из «Грамп-фонда», которым я поставил тебя руководить, для того, чтобы просаживать в казино огромные суммы и устраивать оргии с дюжиной шлюх?
— Я, по крайней мере, не «голубец», как он! — огрызнулся Уинстон, а отец заявил:
— А может, было бы лучше, если бы ты им был! Ты такой же бездарь и бестолочь, как и твой братец. Поэтому в конце года оба сложите полномочия и добровольно запишетесь в ряды нашей доблестной американской армии.
Братцы разинули рты, а президент продолжил:
— Меня обвиняют в том, что я затеваю войны, а мои сынки сами не служили? Так идите и послужите, мальчики! Вам это наверняка понравится! Документы подадите сразу после Рождества.
Милена не без злорадства подумала, что сыновья президента, отправившиеся в армию, это сильный ход!
Раздался нервный визг — это Шэрон, поперхнувшись вином, натужно кашляла.
