Поэтому-то, занимаясь сексом с Делбертом в Овальном кабинете, Марианна тогда сняла трусики, но отнюдь не бюстгальтер. А сейчас, похоже, дело было швах, раз она стащила и его.
Только отчего она снова бросила его к постаменту с бюстом Теодора Рузвельта — неужели Марианна всегда клала детали своего интимного туалета около изображений сильных мира сего?
Каким таким единственным мужчиной был Делберт, Милена и все окружающие так и не узнали, потому что Марианна несколько театрально зарыдала и опустилась в изнеможении на ковер.
— Ах, Делберт, я предлагаю тебе себя — себя и Францию! Мы твои!
— Мадам, вынуждена вас огорчить — предложить моему супругу вы можете пока что исключительно свои сомнительные прелести, но никак не вашу страну. Потому как оной не управляете. И вряд ли когда-то будете.
Милена подошла к этой француженке и, поддев ногой бюстгальтер, отшвырнула его в сторону гостьи.
Марианна, злобно взглянув на нее, выпалила:
— Делберт любит меня! Он сам мне это сказал!
Милена сладко улыбнулась, чувствуя, однако, что сердце у нее заныло.
— Неужели? Но, как вы знаете, мадам, мой муж часто самым непредсказуемым образом меняет свое, казалось бы, устоявшееся мнение. Что же касается вас, то он, вероятно, оценил качество вашего секса и пришел к выводу, что продолжение ему не требуется. Кстати, у вас прелестный минималистичный бюст!
Ругаясь, как обитательница бедных парижских кварталов, Марианна схватила бюстгальтер, подскочила и будничным тоном заметила, на этот раз на безупречном английском:
— Ладно, если не хочешь, так и не получишь меня, Делберт! Но уверяю тебя, ты об этом еще пожалеешь!
Милена поняла, что все это представление было не криком души (или даже тела) исстрадавшейся, изнемогавшей от любви женщины, а частью спектакля прожженной политической чаровницы, которая, настропаленная Джереми и Златой, в этот раз просчиталась.
— Уверена, что настанет и ваш звездный час, мадам, — произнесла Милена, — но, вероятно, вам сначала следует самой стать президентом своей страны, чтобы говорить на равных с моим мужем.
Марианна фыркнула, а Грэг Догг подал ей халат с монограммой «Зимнего Белого дома».
— Прошу вас, мистер Догг, проводите нашу французскую гостью в будуар маркизы де Помпадур. И убедитесь, что мадам дю Прэ не простудилась после долгого стояния около спальни президента в полуголом виде. В Сочельник это было бы фатально. Впрочем, ведь вы завтра покинете нас, Марианна?
Та, снова фыркнув, удалилась, не соизволив дать ответ, на который Милена, однако, и не рассчитывала. Выждав несколько секунд, она подошла к двери и потянула ручку — дверь была заперта.
