Васька послушно принял топор и двинулся к березняку, взрывая валенками снежок. Кононов подвел телегу впритык к скирде и принялся вырывать из-под нее и отгребать в сторону сено.
— Чего глазами лупите! Подь сюда! — крикнул он оглянувшись.
Поняв кононовскую уловку, мы бросились ему на помощь и, выщипывая клоками сенца, пробили широкую выбоину, куда и вкатили пресс, заделав его незаметным наметом.
— Теперь на телегу наметывайте да на розвальни! — командовал Кононов нарочито громко, чтобы мог услышать и Васька, уже возвращавшийся с жердинами на плече.
— Куды ж вы его? — удивился Васька, прислоняя жердины к телеге. — В Москву, что ль, повезете?
Кононов измерил Ваську долгим холодным взглядом и, сложив жердины в телегу, тихо потупившись, стронул лошадей. Отъехав метров десять, бросил Ваське:
— Жди здесь!
— А вы-то куды? — всполошился Васька, читая на наших лицах ответ на свою тревогу.
— Туды, где нет посторонних — сердито ответил Кононов Ваське. — Попрячем все и вернемся… пожди здесь! — Он хлестнул лошадей, заворачивая от березняка к ближнему лесу.
У опушки подлеска остановился, поглядев попеременно на дядю Ваню и Гришку Распутина. Кононов ставил задачу двум дружкам проникнуть в контору правления колхоза «Коммунар», тихонько разведать обстановку и доложить. А заодно пристроить на временное хранение готовую продукцию.
— Встречаемся у стогов! Через два часа… Не вернетесь к этому времени, будем выбираться самостоятельно…
Дядя Ваня с нашей помощью нехотя взобрался на сено и накрутил на правую руку вожжи. Но тут заартачился Гришка Распутин.
— Не поеду я, Серега. У меня аллергия на них… Ты же знаешь!
— Да у кого ж ее нет на них… аллергии…
— Уволь!
— Тебе б только с бабами воевать…
Дядя Ваня, сверху вниз глядя на Гришку, молча, всей бледностью лица просил его разделить с ним неприятный путь.
— А ты-то чего на меня сверху уставился? — сердито проговорил Гришка Распутин, продолжая упорствовать и в то же время обреченно примирясь с выпавшей участью. — Буркалы вылупил. Вот-вот, глядишь, на снег выкатятся…
— Спасибо, Гришка! — вдохновенно выпалил Кононов. — Я знал, что поворчишь-поворчишь, а долг таки выполнишь… Нельзя их, Гришка! — Он посмотрел на меня, потом на Синего. — Морды у них какие… Сам посуди, куда их…
— Пошел! Сам знаешь куда! — огрызнулся Распутин и вскарабкался на сено, ухватившись за дяди Ванин рукав.
Буланая, норовисто всхрапнув, потащила розвальни с двумя бывшими колхозниками через открытое поле к деревянному мостику.
