— А что важнее — сплетни или вечная юность?
— Да ведь юность эта — журавль в небе, а тут синица в руках профессорское жалованье, конверт каждую субботу, лекции, консультации, учебники, статьи… Ты поищи биолога, специалиста по жизни, не по отметкам в зачетной книжке.
Ищущий находит. Дик нашел и биолога.
Многие современники Дика считали, что герои в Англии повывелись. Некогда существовали — в эпохи рыцарей и пиратов, а к XX веку вымерли. В благоустроенном Лондоне есть только полисмены вместо рыцарей, а вместо мореплавателей пассажиры автобусов в ярких галстуках и пыльниках невыразительного цвета.
Лайон Флайстинг был высок ростом, худ, моложав, носил полосатый галстук и невыразительный пыльник.
Был ли он пассажиром, судите сами.
Уже сложившимся человеком, опытным инженером, попал он на войну. Год провел на конвейере, где заготовляются трупы, проникся глубоким отвращением к смерти и с фронта привез идею: «Если бы смертельно раненных замораживать и хранить лет 50-100, со временем наука сумела бы вернуть им жизнь». Позже идея расширилась: холод приостанавливает жизненные процессы; тепло, электричество, химические вещества возбуждают. Нужно найти набор возбудителей — и жизнь возобновится, найти другой набор — и от старости двинется к молодости.
Больше пятнадцати лет Флайстинг искал этот набор возбудителей. Он бросил инженерное дело, отказался от заработков и хорошего места. Два года был без работы, без денег и без карточек (тогда в Англии продукты выдавали по карточкам — в обрез и впроголодь). Жена бросила его, не вытерпела полуголодной жизни. Без диплома нельзя было проникнуть в лабораторию, — Лайон за два года кончил экстерном колледж. Но ни в одном институте не искали возбудитель молодости, а свой институт Флайстинг организовать не мог — денег не хватило бы. С двумя дипломами он поступил уборщиком в лабораторию холода, тайком делал свои опыты по ночам. Тайна раскрылась, ночного исследователя выгнали. Опять куда-то устроился, пережег трансформатор. Уехал в Голландию, вернулся, уехал в Шотландию… Там и разыскал его Дик.
На задворках ветеринарной лечебницы, пропахшей скотным двором и креозотом, в крошечной комнатке, заставленной клетками с крысами и кроликами, долговязый блондин в белом халате с завязками на затылке, рассказывал сочувствующему слушателю свою одиссею.
— Статьи не печатают, — жаловался он. — Если печатают, вычеркивают о возвращении молодости… Даже странно, как будто сами не хотят жить дольше.
