Описания больных интересны мне. Своеобразная репетиция. Эти шизофреники ошибались, считая, что их мысли прочитываются. Телепатии там нет никакой, есть псевдогаплюцинации и псевдотелепатия. Подлинной открытости нет, но больные воображают себя открытыми и чувствуют открытость. Чувствуют так.
Как воспринимали открытость? По-разному, в зависимости от темперамента. Некоторые стыдились. Старались вообще не думать, чтобы невидимые шпионы ничего не подслушивали. Один бойкий молодой человек, врач, между прочим, вступил в перепалку с невидимыми „штукарями за простенком“, дразнил их, отругивался, даже открытки им посылал. Многие преисполнились величайшего самомнения. Еще бы; они особенные, избранники, в их мозгу центр таинственных передач, штаб тайных действий.
Открытость сама по себе ни плоха, ни хороша. Кому-то на стыд, кому-то на гордость.
Так обстоит дело с этим синдромом у больных.
В технике нужно еще открыть эту открытость.
Пока идет благополучно. И на этом этапе доказал (себе), что возможна содержательная телепатия, слова могли бы передаваться побуквенно, своеобразной азбукой Морзе, а образы — цветными точками, наподобие телевидения.
Могли бы! Но передаются ли?
И если передаются, то как; электромагнитными волнами или неведомой энергией?
Как открыть неведомое и как его усилить?
А может быть, усиливать не неведомое, а заведомое; чувствительность слуховых и зрительных нервов?»
В одном из стенных шкафов нашлась старенькая пишущая машинка, видимо, та, что упоминалась в записках. Стуча одним пальцем, потом двумя, постепенно набирая темп, Юля перепечатывала строчку за строчкой, каллиграфическим почерком вписывала формулы. Зачем? Чтобы не пропали идеи отца. И просто так, для себя. Юле казалось, что она беседует с отцом, при жизни не успела сейчас, казня себя, искупает вину. Интересный человек оказался; вдумчивый, рассудительный, требовательный к себе и самостоятельный. Не оценила такого отца! Как хорошо; было бы проводить вечера вместе, неторопливо рассуждая о людях и науке.
И если бы рядом жила, лелеяла бы, не кинула в полное распоряжение недоброй соседки, может, и выходила бы. Упустила такого отца! Променяла на гам общежития, на беспорядочное расписание, на возможность всю стипендию потратить на кофточку. Отца на кофточку!
Поздно умнеем мы! Поздновато!
И сейчас, как бы заглаживая вину. Юля остатки каникул целиком посвятила памяти отца. Сидела над бумагами от рассвета до сумерек. Только под вечер, когда от неразборчивых строк и формул начинала трещать голова, Юля выходила проветриться. И обязательно с викентором на лбу. Занимательно было мимоходом заглядывать в чужие мозги. Юля сама с собой играла в отгадывание. Идет навстречу человек, кто он, о чем размышляет? А теперь включим аппарат. Ну как, правильно угадала?
