ТОМ: Я затрудняюсь. Мы проходили законы памяти, законы роста, законы развития. Но в учебниках ничего нет о законах любви, верно, профессор?
3АРЕК: Да, в учебниках о любви мало. Любовь мы стесняемся исследовать, считаем неделикатным. На самотек пустили любовь. Вообще-то законы есть, конечно. Самый примитивный: «противоположности сходятся». Маленьким нравятся крупные, толстякам — худенькие, мягкотелым — напористые, говорливым — тихие, светлым — черные, и наоборот.
НИНА: Ой, Том, у нас по закону природы!
3АРЕК: Есть и другие законы — посложнее. Там наслаивается биологическое, психологическое, социально-историческое. Я пробовал разобраться, потом отвлекся.
ЛАДА: Хорошо, что отвлеклись.
СЕВА: Осторожно, профессор: она кинется и на вас. Том, молчи, не надо конструктивных предложений. Лада придерется к технике. Не вдавайся в мелочи. Лада, отвечай прямо: тебе обязательно нужны несчастные влюбленные?
ЛАДА: Сева, милый, не изображай меня каким-то монстром, но я не одобряю твоей жалобы. Честное слово, будет хуже. Любовь в ответ на любовь! Полюбит меня какой-то дурачок, я обязана отвечать? Еще хорошо, если полюбит сильно, а вдруг — «жиденько». А я обязана ответить, и будет в моей жизни единственная жиденькая любовь. А если меня полюбят двое сразу, им обоим отвечать? С законами любви еще хуже. Ученые выяснят законы, какие-то будут группы любви наподобие групп крови. И где-то будет Институт Брака, вроде нашего Института Профилактики, и там карточки с дырочками, перфорированные по типам и группам. И машина-сваха, просматривающая десять миллиардов карточек в час. Переберет она всех потенциальных женихов, и получу я извещение: «Лада Грицевич, твой оптимальный суженый-ряженый живет на Огненной Земле». И я полечу туда, как дура… и самое грустное: он мне понравится, я буду с ним отвратительно, скучно, пошло счастлива. И буду чувствовать себя заведенной машинкой. Я не хочу так, профессор. Не хочу прожить жизнь, словно прочесть книгу с заранее известным оглавлением. Хочу лететь на огонь и обжигаться, и пробовать на язык, и отплевываться, и не знать все наперед. Беспомощным помогайте, а мне разрешите прожить жизнь самостоятельно. Несчастливчикам давайте пилюльки для забвения. Но все равно, если они несчастливчики и беспомощные, кто их полюбит и за что?
СЕВА: Вот оно — нежное сердце женщины!
ЗАРЕК: Товарищи, наша дискуссия свернула в сторону. Я бы не ставил сейчас вопрос об изменении эмоций. Чувства у человека древнее рассудка, и природа успела их отработать лучше. Это основа, и очень разумная основа, не хотелось бы ее разрушать. Любовь человека только кажется безрассудной, на самом деле она последовательно ведет к улучшению рода человеческого. И с другими чувствами также. Мы всегда жалуемся на ненасытность, на жадные глаза человеческие. Но эта ненасытность великолепна, если она направлена на труд, на знания. Не будь мы ненасытными, мы бы успокоились на вчерашнем, остановились бы, заснули бы. Так что я попрошу не трогать чувства. В человеческой натуре это главный костяк, главнее скелета.
