И весь ее энтузиазм по поводу возвращения дочери внезапно испарился.
— Я все обдумала, — начала девушка, когда они вошли в гостиную. — Надеюсь, ты полностью осознаешь зло, которое мне причинила.
«Из этой соплячки получился бы неплохой прокурор. Ей явно стоит сменить направление образования», — думала Сабина, стараясь сохранить спокойствие под обвиняющим взглядом дочери. Она чувствовала легкий стыд из-за того, что минуту назад обманулась и обрадовалась, увидев Ружу.
— Я не вижу смысла в дальнейшей жизни здесь, — продолжала дочь, и у Сабины сердце подпрыгнуло куда-то к горлу. «Мамочки, что она болтает?! Она хочет покончить с собой?! Из-за меня?!»
— Я совершенно, абсолютно, стопроцентно скомпрометирована. Я не могу показаться людям на глаза.
«Да уж, я тоже», — невзирая на всю серьезность ситуации, с иронией отметила про себя Сабина.
— Я подумывала о смене фамилии, но это не имеет смысла. Все равно люди будут ассоциировать меня с тобой. Кроме того, смена фамилии скорей ударит по отцу, а ведь он ни в чем не виноват. — Вторую часть предложения Ружа особенно выразительно подчеркнула. — Я знаю одно: мне надо исчезнуть.
— Но, дитя мое… — Сабина попыталась прервать эти зловещие умозаключения. — Умоляю тебя, не делай поспешных шагов. Все, что случилось…
— Не перебивай меня! — отрезала Ружа, и Сабина смиренно вжалась в спинку дивана. — Я уезжаю.
— И куда? — машинально спросила мать, ощутив большое облегчение, что ее самые страшные опасения не подтвердились.
— В Нью-Йорк.
— В Нью-Йорк? — Сабина, опомнившись от первого шока, приподняла брови. Что эта девчонка опять удумала?
— Да, в Нью-Йорк, — повторила Ружа таким тоном, будто обращалась к умственно отсталому ребенку. — Это единственное место, где я смогу начать все сначала. — Ее голос звучал все вдохновеннее. — Только там я снова смогу смотреть в зеркало без стыда. Без стыда за тебя!
Сабина вздрогнула. Неужели ее дочь одержима духом обезумевшего проповедника?
— И надолго ты туда собираешься? — Она попыталась перенаправить разговор в более приземленное русло.
— Навсегда! — Ответ прозвучал патетически.
— И что ты будешь там делать? — Мать решила, что терпеливая беседа в стиле «как ни в чем не бывало» будет лучшей стратегией, чем откровенное выражение глубокого скепсиса относительно идей дочери.
— Жить. Снова дышать полной грудью. Очищаться от грязи, которой меня перепачкали.
От возрастающей экзальтации Ружи у Сабины заныли зубы.
— А поконкретнее?
