— Благодарю, — кивнул всадник и неожиданно ловко соскочил с коня. Бряцнул пластинчатый доспех, звякнули шпоры на ладных сапогах.
Десятник никогда не считал себя высоким, иногда досадуя, что природа не наградила его внушительным ростом. Всего-то пять с половиной футов (нет, конечно, многим и такой кажется достойным, но десятнику было мало). Однако паладин оказался на полголовы ниже. Только сейчас временный начальник зуррагского форта разглядел его лицо. Лет тридцать гостю, не больше. Нос с горбинкой, острый подбородок и близко посаженные черные, будто угольные глаза. Мирамиец или эйморец, не иначе. Далеко занесло странника.
— Какими судьбами в наших краях? — поинтересовался солдат.
Паладин посмотрел на него жгучим взором, поджал тонкие губы и с едва скрываемым раздражением ответил:
— Волею Небесного Горна, разумеется.
— Достойный путь, — сдержанно прокомментировал ответ десятник.
— Я знаю…
Грива и второй «доброволец» неохотно взяли за ноги труп Имлая и потащили за пределы форта. Проводив взглядом мертвеца, десятник понял, что на всю жизнь запомнит его именно таким. С вытянутыми, волочащимися по грязи руками и безвольно мотающейся головой. Обидно-то как… Имлай — и слуга Усмия… Ведь пришла бы Великая Война — удар в спину обеспечен. До знака рабы Подземного ничем не отличаются от обычных людей, но если настал день… Яд в общем котле, нож в спину часовым и открывшиеся ночью ворота — это лишь первые из возможных вариантов, что приходят в голову.
— Места у нас глухие, гости редко захаживают, — задумчиво проронил десятник, размышляя, где устроить паладина. Койка в казарме для таких случаев не годилась. В комнату командира вести не следовало. Кто знает, как тот отреагирует? Оставалось только одно место — столовая. Там чисто, да и старый Хунор, может, придумает, чем накормить почетного гостя. — Но накормить можем, командир вернется — и топчан по рангу найдем.
Паладин странно посмотрел на небо, едва ли не с обидой, встряхнул головой и с ожиданием уставился на десятника, словно не слышал последних слов.
— Я вообще-то проездом. Удивлен, что у вас усмиец нашелся, — вдруг усмехнулся странник.
— А я-то как удивлен, — буркнул десятник.
— Ну еще бы… Но потом могло оказаться хуже.
— Да чего говорить, что я — не понимаю, что ли? — покачал головой пограничник. — Все понимаю. Работа есть работа, ничего не попишешь.
— Вот и хорошо…
Форт Ладомару не понравился: слишком старый. Но не величественный, как твердыни Мирамии, а именно дряхлый, разваливающийся. Пропахший сыростью, износившийся — да много эпитетов подобрать можно. Подгнивший частокол, казарма с кухней, кривая вышка посреди двора… Однако живут же солдаты? Наверняка еще и довольны. Место тихое…
