Человек открыл дверь в Зал сената и предложил Якопо сесть на искусно декорированную деревянную скамью. Сам он устроился напротив художника, на стуле, предназначенном для сенаторов, и принялся задавать вопросы.
— Вы, верно, отметили великолепие залов, по которым мы сейчас шли? Так вот, моя задача на государственной службе состоит именно в том, чтобы обеспечивать власть тех, кто находится и работает в этом дворце. Задача эта непростая, поскольку влияние и прерогативы этих людей оспариваются сегодня тайным обществом, стремящимся вмешиваться в дела государства. Вы слушаете меня, синьор Тинторетто?
— Я вас слушаю, но не могу взять в толк, каким образом все это касается меня, — холодно ответил художник.
— Очень даже касается, ведь вы согласились оформлять стены Скуолы Сан-Рокко, в чем я убедился собственными глазами, и, стало быть, вы работаете, разумеется, сами того не зная, в самом сердце венецианского дворца, где нашли приют члены тайного общества, о котором я вам только что говорил.
— Но это невозможно, — взволнованно возразил Якопо, — члены братства — честные граждане, обычные патриции, которые посвятили себя благочестию, милосердию и благотворительности.
— Вы правы… вы совершенно правы… И все же кое-кто из тех, о ком вы говорите, более состоятельные, более набожные и властолюбивые, чем другие, тайно учредили Орден миссионеров льва — организацию, из-за которой уже поплатились жизнью несколько моих людей, пытавшихся разузнать о ней поподробнее. Вот почему сегодня правительство Венеции ставит перед нами первоочередную задачу обезвредить эту организацию. Для этого нам необходимо завладеть их хартией — единственным документом, доказывающим существование этой организации. Но Миссионеры льва, как они себя называют, хранят ее как зеницу ока, и никому из моей службы так и не удалось ее отыскать. Все, кто только приближался к ней, лишались жизни. Мы очень мало знаем об этом документе, разве только что весь он шит золотом. Если вы что-нибудь узнаете, прошу вас сразу прийти сюда и сообщить мне об этом. И помните, что существование и деятельность ордена зиждятся на абсолютной тайне, окутывающей этот документ. Будьте настороже, ибо, если вам доведется его увидеть, ваша жизнь тотчас окажется под угрозой и я буду вашим единственным шансом на спасение. А теперь, если вы хотите мне что-то сказать, я вас слушаю.
— Мне нечего вам сказать, я и не подозревал о существовании Ордена миссионеров льва и об их хартии, пока вы мне не рассказали. А что касается сведений, то мне их неоткуда взять, поскольку, как вы сами убедились, я всего лишь художник. Простой художник на службе у своих заказчиков. Если вы не против, я хотел бы вернуться к работе. Я и так сегодня потерял много времени. Я могу идти?
