Они все без исключения рослые и хорошо сложенные люди. Черты лица у них правильные, выражение приветливое. У многих я видел на теле рубцы; объясняясь знаками, я спросил их, отчего у них эти рубцы, и они таким же образом растолковали мне, что сюда приходили люди с других, близких островов, чтобы захватить всех живущих здесь в плен, и живущие здесь от них защищались; и я думаю, и в этом убежден, что сюда они приходят с материковой земли, чтобы набрать пленников. Здешние люди должны быть хорошими и толковыми слугами — я заметил, как быстро они научились повторять то, что им говорилось; и я полагаю, что они легко станут христианами, и мне показалось, что нет у них никаких сект. И, коли угодно это будет Господу, я привезу, отправляясь отсюда, вашим высочествам шесть человек, чтобы научились они языку. Никаких тварей, кроме попугаев, я на этом острове не видел».
Рыболовы высадились у Бухты Тишины, втянули на берег каноэ и стремглав кинулись к селению. Пешком или, вернее, бегом до него можно было добраться скорее, чем по воде. И все же белокрылые их опередили. Вся тройка вбежала в селение, когда там уже заметили, что какие-то огромные каноэ зашли в Бухту Четырех Ветров.
Все выскочили из домов, даже старый Гуакан, словно мальчишка, перемахнул через ограду своего дворика. К счастью, батей и бохио Гуабины находились на полдневном конце селения, и никто не мог, устремляясь к бухте, миновать резиденцию великого вождя.
— Старики, женщины, дети остаются! — кричал Гуабина, стоя на дороге. Кричал, надрывая голос, не понимая, что, собственно, происходит и откуда взялись белокрылые каноэ. Длинноволосые? Нет, нет и нет! У них не было таких каноэ, и они не стали бы высаживаться днем, да еще у самого селения.
Одержимый тревогой, Гуабина пропускал мимо себя зрелых мужей, и, когда все они пронеслись к бухте, он побежал за ними вдогонку. С собой он ничего не захватил, но он видел: многие несли пришельцам разные дары — мотки хлопковой пряжи, лепешки кассавы и попугаев.
Ягуа уже успел сообщить Гуабине, что большие каноэ пришли с восхода. Ягуа примчался весь в поту и в пыли вместе с младшим внуком Гуакана. Великий жрец к Гуабине не пришел. Он исчез, и не было времени его искать.
К тому времени, когда толпа островитян собралась у места высадки диковинных гостей, многие из пришельцев уже покинули берег и сидели в больших и очень странных лодках (и трудно поверить, но изготовлены они были не из цельных стволов: то были суденышки, сбитые из тонких деревянных пластин). Большие же каноэ стояли с опавшими крыльями в море и довольно далеко, но доплыть до них можно было без труда. На каждом каноэ росли по три высоких дерева. Вернее, то были сухие стволы, и на некоторых тонкие прямые ветки сидели вкось, а на других торчали, как перекладины. На этих каноэ на носу и на корме стояли дома с дырками в стенках.
