— А как же десять минут?
— А те десять минут — это когда мы висели в лодке над твоим домом. Понятно?
— Не очень. Скажем, в общих чертах.
— Не рассуждай о том, чего не можешь понять. Прими на веру. А я ныряю к себе в бутылку. Я чувствую себя там, как дома, в Стране Свободных Джиннов. Этот флакон так похож на домик моих родителей! Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, — ответил Хома и зевнул.
Хома тоскливо посмотрел на сложенное постельное белье, оставленное на диване хозяйкой. Так не хотелось сейчас стелить постель! Запихивать одеяло в пододеяльник, в наволочки подушки.
«Может, приказать Халимар? — подумал он. — Ну, нет! Так глупо растрачивать желания по таким пустякам!»
Хома снова зевнул, сладко так зевнул, даже глаза закрыл. А когда открыл — постель уже была аккуратно застелена, а уголок одеяла услужливо отогнут.
Халимар снова стала маленькой и направлялась своим ходом к бутылке.
— Спасибо, — сказал Хома и нырнул под одеяло.
Утром, когда зазвенел будильник, Хома сразу же подумал:
«Приснилось? Или было на самом деле?»
Вскочил с дивана и сразу направился к флакону, лежащему на полу возле комода. Схватил маленькую бутылочку, потрусил энергично ею возле уха.
— Э! — раздалось оттуда недовольное. — Потише!
«Значит, не приснилось», — подумал Хома, еще не совсем понимая, обрадовало его это или огорчило.
— Вылезай! — предложил Хома. — Я сварю тебе кофе.
— Ты не знаешь, как меня пригласить? — пропищало из бутылки.
— Да знаю я, знаю, — сказал Хома и потер буквы на флаконе.
В ту же секунду Халимар оказалась на табуретке у кухонного стола.
— Ну, и где же твой обещанный кофе? — капризно поджав губки, спросила девушка.
— Подождешь! Я не могу так быстро, я не джинн.
Да! Иметь свою кухню — это большое преимущество. Можно представить, что бы сейчас было с соседями, если бы на общей коммунальной кухне появилась Халимар. Не в выцветшем халате, стоптанных тапках и с бигуди на голове, а в короткой полупрозрачной блузе цвета юного одуванчика, в шароварах на бедрах, в золотых туфельках с изогнутыми носками и с обнаженным пупком. Да к тому же, увешанная драгоценностями!
— И это весь твой завтрак? — удивилась Халимар, когда Хома поставил на стол две чайные чашки, наполненные горячим кофе.
— А ты не помнишь разве, чем я был занят вчера? Надо было залететь на твоей туфле в какой-нибудь магазин, купить чего-то к завтраку, — недовольно проворчал Хома.
— Да мне все равно! Я могу не есть как угодно долго. Я о тебе беспокоюсь, — сказала джин.
