– У меня одежда в крови. Ну да… – вспомнил тот.
Флорес не мог напрямую спросить, чья это кровь, тут надо было подойти к вопросу постепенно.
– Было бы очень важно узнать, где вы находились перед аварией и куда направились потом.
Фогель силился вспомнить:
– Я ехал к дому Кастнеров… Да, мне надо было вернуть залог.
Он опустил глаза на браслет, который носил на руке.
– А почему в такой поздний час?
Фогель опять задумался.
– Я должен был с ними поговорить, сказать им кое-что…
На этом месте воспоминание угасло в его мозгу.
– Кое-что?
– Да, но…
Флорес подождал, пока память не разблокируется. Он вовсе не был уверен, что Фогель притворяется. С его точки зрения, существовало какое-то препятствие, мешавшее спецагенту вытащить из памяти все, что там находилось. Что же такое важное он должен был вернуть Кастнерам? У психиатра сложилось впечатление, что, как бы то ни было, ему все равно придется выслушать рассказ о том, что происходило несколько месяцев назад. Он попытался побудить Фогеля начать рассказ с того времени.
– Вы действительно искали саму Анну Лу или думали, что она мертва, и разыскивали только ее тело, которое могло служить доказательством и помочь изобличить убийцу?
Фогель слабо улыбнулся, явно соглашаясь.
– Так почему бы не сказать сразу? Зачем лелеять пустые надежды?
Похоже, Фогель молча раздумывал.
– Во время недавних исследований на вопрос, какова цель полицейского расследования, большинство опрошенных ответили: «Поймать виновного». И крайне редко кто-либо утверждал, что целью расследования было установить истину, – добавил Флорес.
Фогель выпрямился в кресле.
– Понимаете, о чем я говорю? Истина никому не нужна.
– Как вы думаете, почему? – спросил агент.
Полицейский на миг задумался.
– Потому что поимка преступника создает иллюзию безопасности и нам этого достаточно. Но есть и другой ответ: потому что истина нас втягивает и делает соучастниками.
Фогель попытался высказаться яснее:
– Вы замечали, что СМИ и общественное мнение, то есть мы все, думают о том, кто повинен в преступлении, не как о человеке? Будто он представитель какой-то иной расы, которой дана особая власть: вершить зло. Сами того не замечая, мы делаем из него… героя. – Он с волнением выделил последнее слово. – На самом же деле преступник – существо заурядное, лишенное творческих порывов, неспособное выделиться из общей массы. И если мы с этим согласимся, то должны будем признать, что он похож на нас.
Фогель был прав. Флорес бросил быстрый взгляд на обтрепанный уголок старой газеты, валявшейся в общем бедламе на письменном столе. Психиатр точно знал, с какого дня она там лежит, и прекрасно помнил, почему он до сих пор ее не выбросил.
