Позиции принадлежали им, и публика пока не устала от новостей. Но Фогель знал, что, если не удастся в ближайшее время бросить СМИ другую кость, внимание ослабеет и переключится на более смачные новости хроники.
Публика – зверь свирепый. И всегда голодный.
Услышав, что в дверь раздевалки постучали, Фогель снял ноги со стола и убрал документы в ящик.
– Войдите! – сказал он и увидел на пороге агента Борги.
– Пришел отец девочки. У вас найдется минута?
Фогель жестом попросил пригласить посетителя. Вскоре Бруно Кастнер вошел в комнату вместе с Борги, по-прежнему сжимая в руках какой-то конверт.
– Прошу вас, синьор Кастнер, – приветствовал Фогель, поднимаясь ему навстречу.
Он усадил Бруно на скамью перед шкафчиками для одежды и сам устроился рядом. Борги остался стоять у двери, скрестив руки на груди.
– Мне не хочется вас беспокоить, – начал Кастнер.
– О, вы меня ничуть не побеспокоили.
– В тот вечер, когда она исчезла, меня не было дома, я был далеко, у заказчика. И я не перестаю думать, что, будь я тогда дома, всего этого можно было бы избежать. Когда жена позвонила мне, что Анна Лу не вернулась домой, я какой-то частью своего существа все понял.
– Напрасно вы себя казните, – попробовал его успокоить Фогель.
Однако не сказал Бруно, что его алиби уже проверили и вычеркнули его из списков подозреваемых.
– Мы слышали все, что говорили по телевизору, – продолжал Кастнер. – Скажите, это верно, что кто-то похитил мою Анну Лу? Вы в это верите?
Фогель прикрыл глаза, изобразив самый сочувственный взгляд, однако быстро скользнул глазами по конверту.
– Не стоит верить всему, что говорят журналисты.
– Но ведь вы кого-то ищете? Хотя бы это вы можете мне сказать?
Фогель и на этот раз ответил уклончиво и беспредметно:
– Опыт говорит, что родителям лучше не знать, как идет следствие. Поскольку мы держим во внимании множество ниточек и ни одну из них не выпускаем из виду, это может привести к неразберихе в идеях.
Он хотел прибавить: «И породить напрасные надежды».
Бруно Кастнер не стал настаивать. Он принялся возиться с конвертом, потом вскрыл его и что-то вытащил. Фогель и Борги обменялись вопросительными взглядами.
В конверте оказалось фото. Его дочь с улыбкой позировала вместе с лучшей подругой.
Кастнер протянул фотографию Фогелю, который, ничего не понимая, на него уставился.
– Я мучаюсь уже столько дней… – проговорил Бруно, стиснув руки, так что костяшки пальцев побелели. – Ну почему она? Ведь Анна Лу совсем… некрасивая.
