Хотела бы я знать! Я посвящена в некоторые детали его жизни после того, как мы покинули Порфири. Он исчез к тому времени, когда я должна была начать его искать, требовать ответов. Но я не уверена, что стала бы, даже если бы могла. Позже я слышала, что он переехал в Солт-Сент-Мари и устроился на работу в «Алгома Стил». Через несколько лет после того, как мы с Эмили отправились путешествовать по миру, он вернулся. Неспособный долго оставаться на одном месте, он сменил много работ — собирал дрова для бумажной фабрики, забивал гвозди при строительстве домов, даже нанялся палубным матросом в «Пароходы Патерсона». Он сам построил «Танцующую на ветру» и месяцами плавал по озеру в одиночестве. Он знал эту лодку до мельчайших деталей. И озеро тоже. Никогда не могла себе представить, что все так закончится… Но он был слишком стар для плавания по Верхнему в одиночку.
— Я не знаю, Морган. — Мой голос смягчился. — Брат был хорошим моряком, но он состарился, а у озера есть характер. Должна быть веская причина для того, чтобы он, ускользнув под покровом темноты, отправился на остров Порфири и достал эти дневники из какого-то тайника, где они хранились столько лет.
— Вы были близки?
Это такой сложный вопрос. Мой голос становится резче, когда я отвечаю:
— Я не разговаривала с братом больше шестидесяти лет.
— Так вы его ненавидели?
Эта категоричность молодости!.. Все делится на черное и белое, правильное и неправильное, любовь и ненависть.
— Нет. Все совсем не так. Я любила… люблю его, очень сильно. Но это долгая история.
Морган
Я наблюдаю, как она устраивается на кровати и укрывает ноги вязаным покрывалом. Ее волосы собраны в хвост, она заправляет несколько выбившихся прядей за уши и ложится на подушки. Мой взгляд возвращается к стоящим на комоде эскизам. Их линии мне так знакомы, и я хочу знать почему.
Потоки дождя все еще стекают по окну. Мне не нужно никуда идти. Она закрывает глаза, словно это позволяет ей видеть образы, возвращенные к жизни словами ее отца.
— Так расскажите мне, — предлагаю я.
— Мы путешествовали маленькой компанией, втроем: упорный Чарли и я с Эмили, следующие за ним как тень, с энтузиазмом участвующие в его исследованиях и приключениях. Мы его обожали. Мой отец жил особенной жизнью, следовательно, и мы тоже. Но мы не знали ничего другого. Мы считали нормальным жить на острове посреди темно-серых вод озера Верхнее, под огромным маяком, подмигивающим кораблям, которые проплывали мимо в темноте. Мы проводили дни, шатаясь по лесу, исследуя каналы и заливы на маленькой лодке, охотясь на кроликов и собирая дикие ягоды. У нас было чудесное детство.
