– Послушай, – сказал он как-то, – поскольку нам придется пробыть здесь немного дольше, надо стремиться занять и себя, и близнецов, придумывать какие-то развлечения. А если мы приложим все наши усилия, то вполне можем додуматься до чего-нибудь необыкновенного и фантастического.
Когда в вашем распоряжении чердак, доверху забитый всевозможным хламом, и гигантские шкафы, наполненные гнилыми и вонючими, но все-таки роскошными костюмами, вполне естественно, что у вас возникает желание поставить пьесу. А поскольку когда-нибудь в будущем я собиралась выходить на большую сцену, я назначила себя продюсером, режиссером, хореографом и исполнительницей главной женской роли. Крис, конечно, исполнял мужские, а близнецы могли играть какие-нибудь второстепенные.
Но они не хотели участвовать в нашем спектакле. Они хотели быть зрителями, которые сидят, смотрят и аплодируют.
Идея сама по себе неплохая, ведь на самом деле, что за спектакль без зрителей! Жаль, что у них не было денег, чтобы продавать им билеты.
– Назовем это генеральной репетицией, – сказал Крис. – А поскольку ты здесь главная и, кажется, знаешь все о театре, ты напишешь сценарий.
Ха! Как будто мне был нужен сценарий! Ведь теперь у меня появилась возможность сыграть Скарлетт О’Хара. У нас были обручи для кринолинов и туго затягивающиеся корсеты, подходящий костюм для Криса и прекрасные кружевные зонтики с несколькими дырами. Шкафы и сундуки предоставляли большой выбор, и я получила замечательный костюм, целиком извлеченный из одного шкафа, а нижние юбки мы нашли в сундуке.
Я сделала прическу в виде ниспадающих спиральных прядей, а поверх нее надела потерявшую форму старую шляпу из итальянской соломки, украшенную выцветшими шелковыми цветами и зеленой атласной лентой, которая по краям стала коричневой. Мое платье с множеством оборок, одетое поверх железных обручей, было из какой-то тонкой полупрозрачной ткани. По всей видимости, когда-то оно было розовым, но сейчас его цвет было трудно определить.
Ретт Батлер был наряжен в кремовые брюки и коричневый бархатный жакет с жемчужными пуговицами, под ним был атласный жилет, ткань которого была украшена поблекшим от времени узором из красных роз.
– Пойдем, Скарлетт, – сказал он мне. – Мы должны бежать из Атланты, пока не пришел Шерман и не поджег город.
Крис привязал веревки, на которые мы повесили одеяла, служившие задником сцены, и наша аудитория из двух человек в нетерпении топала ногами, желая видеть, как горит Атланта. Я проследовала за Реттом на «сцену» и была готова дразнить и говорить колкости, флиртовать и околдовывать, чтобы разжечь в нем огонь, а потом броситься в объятия светловолосого Эшли Уилкса, но тут носок моей не по размеру большой и странно выглядящей старой туфли зацепился за рваную оборку, и я без всякого изящества растянулась на полу, продемонстрировав грязные панталоны с кружевами, превратившимися в драные лохмотья. Аудитория аплодировала мне стоя, посчитав падение запланированным.
