– Правильнее сказать, войне между штатами.
– Думаешь, кто-то из них был шпионом?
– Откуда я знаю?
Загадки, загадки – везде и повсюду. Видимо, брат шел на брата – неплохое открытие из семейной истории. Было бы интересно найти их дневники.
– Посмотри-ка, – сказал Кристофер, доставая мужской шерстяной костюм кремового цвета с коричневыми бархатными лацканами, отделанный по краям более темным коричневым атласом.
Он встряхнул костюм. Отвратительные крылатые создания полетели из него во все стороны, несмотря на запах средства против моли. Мы с Кэрри резко отскочили.
– Не будьте младенцами! – сказал Крис, нимало не испуганный. – Моль, которую вы видели, не приносит никакого вреда. Дыры в одежде проедают личинки.
Но мне было все равно. Насекомые есть насекомые, взрослые или дети, не важно. Трудно сказать, почему его так заинтересовал этот проклятый костюм. Зачем нужно было вытаскивать его, чтобы выяснить, как застегивалась в те времена ширинка – на молнию или на пуговицы?
– Господи, – сказал он, – как, наверное, трудно было каждый раз расстегивать эти пуговицы!
Таково было его мнение.
На мой же взгляд, в старые времена люди знали толк в одежде. Как я мечтала походить в отделанной оборками сорочке поверх панталон, с дюжиной изящных юбок на проволочных обручах, украшенных снизу доверху оторочками, кружевами, вышивкой, воздушными лентами из бархата и атласа, а довершил бы это ослепительно-красивое убранство кружевной зонтик от солнца, чтобы оттенить мои золотые кудри и защитить от солнца мою нежную гладкую кожу. И еще я буду носить с собой веер, чтобы элегантно обмахиваться им, и мои веки при этом будут трепетать, очаровывая всех подряд. О, какая я тогда буду красавица!
Подавленные огромностью чердака, близнецы долго молчали, но тут Кэрри не выдержала и издала вопль, оторвавший меня от сладких раздумий. Я снова оказалась в реальности, которая мне совсем не нравилась.
– Здесь очень жа-а-арко, Кэти!
– Да, так и есть.
– Мне здесь не нравится!
Я взглянула на Кори – прижавшись ко мне, он с восхищением смотрел вверх и по сторонам, – взяла его и Кэрри за руки, и мы отправились дальше исследовать, что еще мог предложить нам этот чердак. А предложить он мог довольно много.
Тысячи старых книг, сложенных в стопки, потемневшие от времени гроссбухи, письменные столы для офисов, два прекрасных пианино, радио, фонографы, картонные коробки, наполненные никому не нужными принадлежностями давно ушедших поколений. Платья всех видов и размеров, птичьи клетки и подставки для них, лопаты, грабли, фотографии в рамках с изображением бледных и болезненно выглядящих людей, видимо наших умерших родственников. У некоторых были темные волосы, у некоторых – светлые. Глаза были самыми разными: пронзительными, жестокими, твердыми, печальными, полными горечи, томными, безнадежными, пустыми, но, клянусь, как я ни старалась, я не могла найти ни одной пары счастливых глаз. Некоторые улыбались, но большинство – нет. Меня особенно привлекло изображение девушки лет восемнадцати, она улыбалась едва заметной, загадочной улыбкой, напоминающей улыбку Моны Лизы, только эта девушка была более красивой. Ее пышный бюст очень впечатляюще выпирал над гофрированным лифом. Кристофер уверенно указал на одно из платьев и объявил:
