– Тогда перейдем прямо к делу, – я сняла с себя плащ и повесила на ближайшую вешалку. – Мои родители весьма строгих нравов и мне пришлось убегать через окно, чтобы попасть к вам. Поэтому до рассвета мне необходимо вернуться домой, а раз так, давайте приступим прямо сейчас.
От моей прыти мужчина слегка растерялся, однако тут же собравшись, пригласил проследовать за ним.
Будучи Роуз, я не единожды бывала в его мастерской. Просторное помещение, заставленное холстами и мольбертами, с вечно витающим запахом краски и ярким светом. Однако сегодня оно было приглушенно до интимно-тусклого.
– Позировать надо здесь, – Мишель указал на постамент, задрапированный черным мехом наподобие огромной кровати.
– Просто лежать? – подходя к своему импровизированному ложу и ощупывая бархатный материал, спросила я.
– Красиво лежать, – поправил меня Лонтье.
Несколько мгновений я раздумывала над тем, как именно расположусь на этом меховом великолепии, мысли в голову упорно не приходили.
– Где я могу раздеться? – спросила у художника и, получив кивок в сторону ширмы, прошла за нее.
Пока снимала платье, еще несколько раз задала себе вопрос, а правильно ли поступаю, соблазняясь деньгами и соглашаясь на портрет. Но эти мысли я отгоняла одну за другой, словно назойливых мух, и продолжала упорно стягивать с себя сначала корсет, а затем и чулки с трусиками.
Как мужчину, Мишеля я абсолютно не стеснялась. Даже будучи Роуз, я бы сумела раздеться перед ним, не дрогнув ни мускулом. Почему-то я не воспринимала его, как самца. Для меня художник был другом. А у друзей нет пола.
Выйдя из-за ширмы, я подошла к меху и все же растерялась. Присела на край ткани и замерла.
– Удивительно дело, – заметил Лонтье. – Обычно девушки, которые приходят сюда впервые, бояться меня. В вас же не чувствуется страха перед обнажением, скорее наоборот, вам это нравится. Единственное, что вас смущает, это растерянность перед тем, как именно нужно позировать. Сказывается нехватка опыта.
– Это плохо? – вскинув взгляд, уточнила я, удивляясь проницательности художника.
– Нет, как раз нет. Просто непривычно и странно, – Лонтье подошел ближе и принялся объяснять, как мне лечь. Руками он не касался, лишь направлял, при этом неосознанно переходя на “ты”: – Нужно прилечь на бок. В талии более сильный изгиб. Одну ногу выпрями, вторую, наоборот, немного подтяни. Вот так. Отлично. Замри.
Я даже дышать перестала. Поза была вполне удобной, разве что воздух в мастерской слишком прохладен, отчего кожа начала покрываться мурашками.
