Весь день матушка и Бри бегали по дому, решая, куда же повесить чудесный портрет, сделав это так, чтобы любой вошедший в дом, непременно его заметил. При этом задача осложнялась тем, что в любом видном месте картина выглядела либо не сильно выигрышно из-за освещения, либо наоборот слишком навязчиво, будто крича: посмотрите на меня, похвалить меня!
За суетой эти двое почти забыли о том, что сегодня вышла газета со статьей о выставке. Зато малышка Эмили вспомнила и, сбегав в газетную лавку, прикупила свежий выпуск.
Статья на самом деле мне не слишком понравилась - чересчур сильно журналист восхвалял Бри, превознося на Олимп ее красоту. У меня даже сложилось впечатление, будто не у художника Лонтье вчера выставка была, а дефиле у Бри.
Сестре я ни в коем случае не завидовала, но это статья меня обеспокоила. Слишком много внимания не могло не иметь последствий.
С этими мыслями я открыла свой гардероб, раздвинула вешалки привычных черных нарядов, и притянула к себе задвинутый к задней стенке чемодан. Щелкнув застежками, открыла и вперилась задумчивым взглядом в содержимое.
Цветные платья, яркие, нарядные или наоборот простые. Днем я никогда их не одевала, ночами же иногда приходилось. Мой маскарад требовал разнообразия в одежде. Идти же к Лонтье в своем обычном черном платье я опасалась. Это обычные мужчины никогда не обращали внимания на одежду, Мишель же наметанным глазом художника всегда подмечал каждую пришитую розочку к подолу.
Я выбрала простой синий наряд, потертый от времени и еще ни разу мною не одетый. Его я купила на барахолке несколько лет назад, к тому времени я уже понимала, что ночные вылазки в собственной одежде это слишком рискованно.
Примерив платье, я осталась недовольна. На моей фигуре оно висело. Мне настоящей не хватало фактуры для ношения подобного фасона. Пришлось сосредотачиваться и прибегать к первым изменениям уже сейчас.
Идти к Мишелю сразу в образе знойной брюнетки я не хотела. Это был неоправданные риск: кто-то случайно мог заметить столь приметную особу.
В итоге, полностью подгонять фигуру под платье тоже не стала, ограничилась лишь изменением в плечах и бедрах, чтобы не сильно болталось. Покрыв лицо сотней веснушек, превратила волосы из пшеничных в ржаво-рыжие и, накинув сверху плащ с капюшоном, приготовилась покинуть комнату.
Перед уходом через окно, лишний раз убедилась, что двери заперты, и только после этого спрыгнула на мягкую землю в саду.
