— Да-да, конечно… — согласился Павел Николаевич.
— Иннушка обязана Татьяне жизнью, — продолжила Ирина Александровна. — Однажды её парализовало. У меня отнялись ноги, а у Инночки — вся левая сторона. Танюша ухаживала за ней. Сама делала уколы. Этим женщинам нельзя верить!
— Отчего парализовало? — поддерживая разговор, спросил Ларин.
— Да всё из-за Ваньки, соседа нашего проклятущего! Он сказал ей, что она никому не нужна с её смешным утиным носом, да ещё стал насмехаться над её бесплодием. Самое унизительное для женщины — детей не иметь. А носик у неё вполне приличный, приплюснутый чуток, но ничего, бывают и хуже.
— А что вы можете сказать про самого Ивана Никаноровича?
Про Ваньку? А чего скажу? Шалопутный он. Я его сразу невзлюбила, как только он вселился в нашу квартиру.
— Давно это было?
Вселился-то? Да лет тридцать пять прошло. Он тогда ещё в школу ходил. Я его хорошо помню. Кошек во дворе мучил. Схватит за хвост и головой об угол дома, а то и об асфальт ударит.
— Я думаю, он любил животных. У него кот в комнате.
— Пират? — прошамкала старуха. — Так он его спёр где-то. Всё на живодёрню грозился отнести за деньги, не успел вот…
— И всё-таки, что же вы видели, Ирина Александровна? — деликатно переспросил Ларин.
— Всё видела.
— А если конкретно?
Поначалу этот негодяй с Танечки деньги требовал. Они долго ругались. Я даже подумала, что подерутся.
— Бывало и такое?
— А то, как же! Участкового не раз вызывали. А наш Ванька потом выйдет и ещё пуще злобится. Правда, в тот вечер, он Танюшу до слёз довёл, но ударить не посмел. А уж потом, когда Татьяна ушла, к нему Леночка, дочка её, заглянула. Милая такая, приятная девушка.
— Я знаю, — сказал Павел Николаевич. — Два года назад мы на юге вместе отдыхали. Она мне тоже понравилась.
— Умница девочка! — похвалила Ирина Александровна. — Вот она и начала стыдить Ваньку. А он давай ей золотые горы обещать. «Приласкай, — говорит, — все долги спишу». Леночка — девушка воспитанная, ей такое предложение, конечно, показалось оскорбительным. «Дурак, — говорит, — ты дядя Ваня…» А он как схватит её за кофточку, и порвал, гад такой… Она крикнуть хотела, а он ей рот ручищами своими зажал. Только в этот момент ему совсем худо стало. Леночка сообразила, что ей бежать надобно, а Ванька-то ножик ещё успел взять.
— Подождите, Ирина Александровна, я что-то не понял. Отчего Ивану Никаноровичу плохо стало? — спросил Ларин.
— Так ведь он же вместе с вином яд принимал!
